Добрее людей

Поставив девять свечей по кругу, я зажгла каждую, произнося молитву. Войдя в круг вместе с Генри, провела острием ножа по ладони, так что бы выступила тонкая струйка крови. Капнув ей на лоб Генри, я занялась новой молитвой:

— Отец Наш Небесный, да святится Имя Твое…

Генри упал на колени к моим ногам, но я продолжала петь, не обращая ни на что внимания.

— Вот черт! — воскликнул Тормент. Капля крови, скользящая по виску Генри, была видна и ему. — У меня иногда возникали сомнения, но теперь…

— Не мешай! Сядь и молчи, либо выйди из комнаты, — прервалась я, и тут же продолжила молитву.

— Мне больно, — послышался, похожий на скуление, голос Генри. Опустив на него взгляд, я заметила, как по его щекам скользят слезы. Это было необычно и невозможно одновременно. Призраки практически не могут испытывать каких-либо эмоций, и главное не могут плакать. Парень лежал на полу, свернувшись в позе не родившегося младенца.

— Генри? — тихо позвала я.

— Я возвращался домой после работы, — так же тихо начал говорить он, — человек вышел из бара, преградив мне дорогу, воткнул в меня нож. Я ничего не почувствовал. Оттолкнул его, но он нанес еще удар. Потом была темнота… Еще был свет, он звал меня… И снова этот человек, он хотел запереть меня в темноте, но я вырвался, — парень стал говорить все быстрее и быстрее. — Он преследовал, но я не смог скрыться.

— Ты видел его лицо? Запомнил? — спросила я, присаживаясь рядом с ним.

— Не особо. Шрам на левой руке в виде серпа. Он сказал, что найдет меня, я — седьмая душа. Ты знаешь, что это такое?

— Нет…

— Что-то разузнала? — встрял Тормент.

— Да, но немного. Как я понимаю, у нас жертвоприношение или что-то в этом роде. И теперь понятно, почему я не вижу остальные души — их кто-то собирает.

— Почему он выбрал именно меня? — перебил Генри.

— Ты просто оказался не в то время, не в том месте, — сочувственно улыбнулась я.

— Вы и дальше будете шушукаться? — гневно воскликнул Тормент, буравя меня взглядом. — Я, конечно, все понимаю, но меня уже тошнит от этого призрака. Говори, что узнала.

Никогда прежде я не видела его таким взбесившимся. Уж кто-кто, а Тормент всегда отличался сдержанностью и терпением. Может, сказывался недосып?

— Мужчина, шрам на левой руке в виде серпа, — озвучила я буйному детективу.

— Это все? Знаете сколько людей ходят со шрамами на левой руке?

— Это все! — воскликнула я, его поведения было просто невыносимым. — Неужели ты не понимаешь, насколько ему тяжело?

— Я понимаю Крэсли, но сейчас важно найти преступника, иначе новая жертва не заставит себя ждать.

— Знаю.

— Так сделай так, что бы он это тоже понял, чтобы вспомнил и помог. Парень, ты умер в самом расцвете сил, — при этих словах Тормент встал, — но хотя бы на мгновение перестань себя жалеть, попробуй сосредоточиться и вспомнить что-нибудь, ведь иначе этот мерзавец найдет другого и убьет так же, как и тебя. Не позволяй кому-то еще пережить тоже самое, что и пережил ты.

— У него была шкатулка. Когда он… убил меня, то стал читать какое-то заклинание или что-то в этом роде. Там было что-то про Сатану, падших и бессмертие души. Я сопротивлялся, но…

— Им нужно еще две души. Они придут и за его душой, она необходима для завершения обряда, — пояснил незнамо откуда взявшийся голос.

Обернувшись, я увидела бабушку, наклонившуюся над моей кроватью.

— О чем это ты говоришь? — изумилась я.

— Мертвые сразу заподозрили их, но просто не хотели верить в это.

— Во что?

— Это не первые подобные убийства. Они повторяются каждые пять лет, и с каждым разом число жертв растет. На этот раз их должно быть девять.

— Крэсли, что происходит? — услышала я вопрос Тормента.

— Почему полиция говорит, что подобного не происходило?

— Я не знаю, дорогая. Другие призраки, ставшие свидетелями этих убийств, рассказывают разные способы их истязаний. Может, полиция не связывала жертвы вместе?

— Ты знаешь, кто это совершил?

— Мертвые только сейчас подвергли свои подозрения огласке. Они считают, что это люди, продавшие свои души. Это секта, попросту говоря. За свое бессмертие они платят демонам дань, что сейчас и происходит. Они много грешили, и при смерти их души будут вечно страдать. Однажды я видела, как один из них высасывал силы из души. Мертвые знают об их существовании и боятся. Боятся, что они доберутся и до нас.

Пораженная услышанным, я рухнула на кровать. В дальнем углу комнаты всполошился Тормент, Генри же словно прирос к ковру на полу.

— Почему они убивают таким образом? — с трудом вымолвила я.

— Скорее всего, это ритуал, который следует соблюдать. Больше мне ничего не известно.

Бабушка сочувственно оглядела бедного парня и молча удалилась сквозь стену.

— Что будем делать? — спросили одновременно Генри и Тормент.

— Искать человека со шрамом на руке, проверять все секты.

— С чего начнем? — Генри почесал за ухом, видимо, старые человеческие повадки еще не забылись. Так как призраки ничего не чувствуют, они постепенно отвыкают от каких либо своих привычек или потребностей.