Добро пожаловать на Аврору! (СИ)

Я визжал так, что система простила мне сотню баллов за реалистичность, пока он привязывал меня к стойкам и пытался впихнуть мне в рот кляп, сделанный из тряпочки, которой он полировал оружие. Меня затошнило от привкуса железа во рту, и я почувствовал панику от бессилия и невозможности нормально вздохнуть. А орк ликовал — лишь чуть-чуть ослабил ремни, потому что моя полоска жизни медленно поползла вниз, и стал, пританцовывая, расхаживать по комнате. Потом позвонил в колокольчик у кровати, и на звонок прибежал маленький гоблин в сюртуке. Орк дал ему денег и продлил сеанс со мной еще на два часа, о чем мне сообщила система, добавив плюсик в отработанную денежную часть контракта.

Из моего положения я мог видеть только край окна и кровать, на которой сидел этот урод. Тело затекло, ныла вывернутая рука. Сначала я бесился, потом тупо скулил, пытаясь вырваться или выплюнуть кляп, но эти извращенные садомазо-гейм-дизайнеры знали свое дело при разработке атрибутики. Мы ждали чего-то или кого-то, и эта неизвестность нервировала и пугала. Я ругал себя. Глупо было думать, что у Хранителей с их возможностями и ресурсами нет никаких рычагов контроля техподдержки. Осталось узнать, заявится ли сам Эйп или пришлет кого-нибудь. И что будет дальше? Подвесят в каком-нибудь подвале, не давая умереть, и будут там держать всю оставшуюся вечность?

Гриндуум продлевал меня еще дважды, второй раз — на совсем короткий срок. Наконец в коридоре послышался торопливый топот, и в комнату вошла четверка Райпера.

— Данечка, ну что ты опять чудишь? — Райпер подошел ко мне, взял за подбородок и продолжил, теперь уже обращаясь к Гриндууму: — Сестренка опять под кайфом в Эфир сорвалась. Спасибо тебе, добрый орк.

— Спасибом в борделе не расплатишься, я тут уже пять часов вас жду.

— Папай, рассчитайся с ним. — Райпер все разглядывал меня, поворачивая мою голову то в одну, то в другу сторону. — Вторую часть получишь, как Аврора в релиз выйдет. При условии, что никто не узнает об этом инциденте.

Орк кивнул и, насвистывая веселенький мотивчик, ушел. Райпер отпустил мою голову и стал осматривать конструкцию, к которой я был привязан. Похоже, снимать меня не собирались.

Был уже поздний вечер. Я отвернулся к окну и вздрогнул от неожиданности — в темноте снаружи блестели два больших глаза. Встретившись со мной взглядом, существо подышало с той стороны на стекло и когтистым пальцем написало латинскую букву W. В этот момент луна вышла из-за облаков и осветила того, кто стоял на карнизе. То ли рыба, то ли лягушка — мурлок, одна из самых, на мой взгляд, странных рас Эфира. Мелкие, гадкие и наглые, хуже гоблинов, при этом очень сильные на низких уровнях, но малоперспективные на высоких. Сбиваясь в стаи, неписи-мурлоки нападали на одиночек. Живые же игроки очень редко выбирали эту расу, хотя Эфир за подобный выбор даже приплачивал. Этот был живым, причем уже сорок пятого уровня. Когда только качаться все успевают?!

А потом произошло сразу несколько вещей. Прибежал гоблин-администратор и устроил скандал, что за меня надо платить по новой, а если сразу вчетвером, то по завышенному тарифу. В этот момент окно разлетелось вдребезги, и в комнату влетел вонючий дымный сгусток, закрутившийся по полу. Следом в оконный проем запрыгнули два мурлока. Один был здоровенный, с плавником-ирокезом на голове, глазами навыкате и с двумя ятаганами в руках. Он бросился на людей Райпера, но не столько дрался, сколько шумел и отвлекал внимание от напарника — мелкого, худого и жилистого. Тот юркнул за спиной у здоровяка в мою сторону, почти скрытый дымом и какими-то расовыми способностями. В руке у него был керамбит.

— Тебе привет от Уокера. Голову запрокинь, и встретимся позже. — Он осклабился, показав два ряда острых серых зубов, и перерезал мне горло.

«В Эфире! Получен критический урон. Вы погибли. Штраф опыта — 500 очков. Вы получили второе предупреждение за досрочную смерть персонажа. До перерождения 180 минут».

***

Здравствуй, пустота. Прими меня в свои объятья, я хочу к тебе на ручки.

Сто сорок три минуты…

Интересно, где у человека сознание? В мозгу? В сердце? Или человек — это память, но где тогда память? Тела нет, но я существую. Может, дело в душе?

Сто пятьдесят семь минут…

Руслан однажды рассказывал, как пытался слезть с метамфетамина. Говорил, что ломка и вообще вся боль — в голове. Но сознание и есть голова — значит, моя пустота в голове, значит, я и есть пустота.

Сто семьдесят пять минут…

Эйп, наверное, сейчас, трахает Алису моим членом, то есть это я трахаю Алису. Прикольно. Интересно, каково это?

Сто восемьдесят минут…

Да будь ты проклят, гребаный Эфир!

***

Сначала я подумал, что таймер сломался или что-то пошло не так. Мутное стекло с очертаниями деревянного дома появилось, а персонажа не было. Потом я об него споткнулся своими фантомными ногами. Персонаж обнаружился на полу — лежал в плетеной корзинке, розовенький, пухлощекий и большеглазый. Я пригляделся — вроде бы мальчик. Система заботливо подсказала — да, мальчик весом почти в десять килограммов и возрастом в одиннадцать месяцев.