Добро пожаловать в Абрау!

Раз за вахту ей отводилось двадцать минут отдыха, чтобы она могла выпить кофе, взбодриться и с новыми силами браться за работу. В столовую, где для персонала имелся кипяток и микроволновая печь, она возвращалась, пересекая тоннель №5. И пусть Эве не нравился такой путь, идти в обход через фирменный магазин, означало терять около пятнадцати минут своего отдыха. Оставшегося времени ей не хватит даже на чашку кофе.

Не успела она войти в пятый тоннель, как ее желание срезать путь к столовой резко изменилось. Она была готова поклясться, что слышит из тоннеля протяжный душераздирающий скрип. Сквозняк подгонял ее в спину, но вопреки законам природы скрип несся как раз в противоположную сторону. Против ветра, против эха, зато прямо ей навстречу.

Свет в тоннеле мигнул, будто кто-то топнул по каменному полу, и где-то в дальнем углу лопнула бутылка. Звон стекла Эва почти не заметила. Зато скрип задел ее так глубоко, что прежде чем сдвинуться с места, она несколько раз перекрестилась. Даже отголосками недалекого ума она понимала, откуда мог произрастать этот звук.

Эва Кордова набралась смелости и зашагала по тоннелю. Пока горел свет, она не была в полном одиночестве. Она привыкла, что ее окружают бутылки и эхо и в ее мировоззрении такая картина давно приняла обычный вид. Она шла, не оглядываясь и чувствуя, как сердце начинает шалить по мере ее приближению к арке. Она ничего не могла с собой поделать, но чем ближе становилась дверь, тем сильнее ее одолевало беспокойство. За несколько шагов до чертова места Эва остановилась и глянула поверх пюпитров. Из-за бутылок выплыла верхняя часть арки.

Дверь была приоткрыта.

Эва Кордова не стала обходить пюпитры. Она прошла по центральному проходу и остановилась поодаль от ящика. Она оцепенела, увидев объект своего внимания нараспашку открытым. Ящик был выдвинут ровно настолько, чтобы в щель дверного проема мог пройти человек. Воздух пропитался перегноем и, вдыхая его, Эва ощущала себя в лесу после сильного дождя. Несмотря на отвращение, какое она испытывала ко всему, что находилось за дверью, ее пронизывал тонкий душевный настрой остаться здесь еще на несколько мгновений. В ее подсознании появились две линии. Одна указывала по направлению к двери, другая – в абсолютно противоположном.

Туман потянулся к ее сапогам. Эва усмотрела в нем нечто злобное и неправдоподобное, будто к ее ногам тянулись щупальца. Хотя туман был вполне обычным, его целенаправленность женщине совершенно не понравилась.

Эва Кордова попятилась назад и тут же уперлась в пюпитр. Бутылки звякнули, и женщина вскрикнула. Край пюпитра уперся ей в спину и, как ей показалось, толкнул в обратном направлении. Туман дотянулся до ее ног, окутав их холодом и сыростью. Запах гнилой травы стал невыносим. Эва натянула на нос ворот свитера и приставными шагами попятилась к выходу. Туман за ней не погнался.

Она выбралась из тоннеля и заторопилась прочь от ужасного места. Она уже знала, что ни за что не вернется сюда одна. Только с начальником ночной смены и только в присутствии мужчин. Она знала, чем аргументировать свой страх. Даже если туман исчезнет к утру и дверь каким-то образом закроется, ящик из тоннеля никто не уберет.

Испуганная Эва достигла винтовой лестницы, когда арочная дверь отварилась шире, толкая ящик вбок, а два пюпитра весом под сто килограмм каждый, самостоятельно выдвинулись в проход. Женщина выскочила из погребов и понеслась к производственному цеху. В тот же момент в тоннеле №5 погас свет, и чернота на несколько минут наполнилась скрежещущими звуками.

Глава 2

Абрау. Трофим.

Его звали Дмитрий Лопушков-Трофимовский, но по имени его называли только родные мать и отец до тех пор, пока не погиб под колесами комбайна. Для всех остальных, включая родного деда, он был Трофимом.

Трофим переехал в Абрау в две тысячи шестнадцатом году из глухой малоизвестной деревни на западе Краснодарского края. На тот момент ему было четырнадцать лет, и за два года он не нашел ни одного человека, кто хотя бы краем уха слышал о его малой родине. Ребята в школе часто подшучивали над ним, что он прилетел с Марса. Трофим предпочитал не брать это близко к сердцу, но когда средняя школа закончилась, ему стало не по себе от мысли, что большая часть мальчишек и девчонок относятся к нему как к чужаку. Может быть, он и прилетел с Марса. Иначе не объяснишь, почему он постоянно выпадал из коллектива и почему все школьные задания учителя давали ему индивидуально. Он учился как порядочный троечник, которому никто не помогал нагнать упущенное, и в то же время никто ни в чем его не упрекал.