Добро пожаловать в ад

     БТР опять нес нас мимо какого-то села. Вдруг машину неожиданно бросило влево. Я почувствовал крутой поворот, в этот момент будто что-то толкнуло меня вперед. Падая, я услышал выстрелы и понял, что стреляют с холма рядом с селом.

     Машина резко со скрипом и скрежетом затормозила и съехала в канаву. Солдаты спрыгивали на землю и открывали огонь по "зеленке".

     - Уходите в разные стороны, - крикнул я. - И не высовывайтесь из канавы.

     БТР ударил длинной очередью. Заныли от боли ушные перепонки.  Грохот крупнокалиберного пулемета оглушил. Вылез весь экипаж, кроме стрелка и, прикрываясь броней от свистящих в воздухе пуль, открыли автоматный огонь по домам, в которых укрепились боевики.

      Солдат сопровождения, дремавших в кузове грузовика, очереди и разрывы гранат застали врасплох. Срочники выпрыгивали на дорогу, но укрыться было негде - со всех сторон летели пули. Один из бойцов, державший в руках гранотомет, пытался выйти из-под обстрела первым. но очереди заставили его залечь, остановиться и боевики легко изрешитили неподвижную цель. Среди разбегавшихся солдат начали взрываться гранаты. Кто-то пытался отстреливаться. Боевиков не было видно, а мотострелки оказались перед "чехами" как на ладони.

     Из дома напротив нас раздался хлопок гранатомета, и граната ударила в трак, укрепленный на броне танка. Кумулятивный снаряд пробил только трак и отлетел в сторону. Танк развернул башню и в упор выстрелил по дому, в котором находился гранатометчик. снаряд насквозь пробил дом и взорвался во дворе.

     Неожиданно замолчал пулемет БТР, и я полез в его башню. В машине стоял полумрак, были опущены щитки на лобовые стекла, предохраняя от пуль снайперов. Я начал водить прицелом по домам, определяя откуда стреляли "чехи". Неподвижное тело стрелка пришлось оттолкнуть в сторону.

     Стрельба по колонне не прекращалась, а еще больше усиливалась. В нашу сторону летели трассеры из дома, что стоял вверх по улице метров за двести. Я ударил по окнам длинной очередью. Вдруг передо мной в пяти метрах разорвалась граната. По мне начали пристреливаться "чехи". Я искал прицелом место, где мог прятаться гранатометчик. И я увидел его по вспышке и пыли, которая поднялась за его спиной. Выстрелил в него. И в этот момент, в правый борт, чуть выше боеукладки, ударила граната. Внутри все заволокло дымом. Под ногами завибрировал пол машины, давлением откинуло верхние люки.  Боль становилась невыносимой с каждым ударом пульса. Каждый удар пульса был похож на удар по голове.

     Я открыл правый боковой люк и, высунув наружу голову, осмотрелся. Ногами вперед вылез из БТРа. Боковые люки в 60-х расположены неудобно, - высоко, поэтому приходилось сначала нащупывать ногами землю, подставляя спину под пули, а потом уже вылезать.

     Десяток бойцов окружали небольшой дом, из которого нас обстреливали. Я побежал в их сторону, на ходу заряжая автомат.

     Свист пуль снова заставил залечь. Рядом со мной лежал солдат. Я толкнул его, окликнул. Ответа не было. Постучал по каске. Голова свесилась набок, и я увидел искаженное лицо мертвеца. Я бросился вперед, споткнулся о другой труп и полетел в канаву, заполненную досками.

     Я чувствовал себя отвратительно. Казалось, что тошнотворная боль охватила все тело. Втягивая кровь через разбитый нос, я поднял автомат двумя руками и открыл огонь.

     Я решил пробиваться обратно к колонне, но увидев впереди группу бегущих боевиков, бросился в первый попавшийся закоулок, пробежал по нему до поворота и увидел, что оказался в тупике. Пришлось перелезать через забор, рискуя подставиться под случайную пулю.

     Пробегая через сад, я увидел несколько солдат, отходящих вглубь села. Старательно пригибаясь к земле, я двинулся в их сторону короткими перебежками.

     Над землей стоял удушливый дым, было нестерпимо жарко, со всех сторон раздавались звуки боя.

     Сзади кто-то застонал, и я оглянулся. Лагутин сидел у стены, раненый в грудь. Он с трудом вытирал запекшиеся губы грязной, запачканной кровью рукой и хотел встать, но закашлялся, и на губах появилась розовая пена. Он задохнулся.

     Я стрелял до тех пор, пока с удивлением не понял, что израсходовал весь магазин. Кто-то пронзительно закричал от боли визгливым голосом. Я выхватил из "лифчика" новый рожок, но в тот же момент уронил его. Нагнувшись, я начал шарить по земле руками, но магазина не было, он словно исчез.

     В ушах стоял непрерывный звон. Способность видеть и слышать восстанавливалась медленно. Ощущения были неустойчивыми, в глазах мелькали какие-то полосы. Едкий дым вызывал обильные слезы, чувство тошноты. Руки дрожали так, что я едва сумел протереть лицо и глаза. Но самое главное было то, что я все еще оставался жив.

     Мимо меня, стреляя на ходу, пробежали два солдата. В следующий момент прямо под ними раздался взрыв с ослепительной вспышкой и солдат не стало. Вместо них я увидел бесформенную груду раздробленных костей, внутренностей и окровавленной формы. Из этого кровавого месива, как бы подзывая меня к себе, торчала конвульсивно дергавшаяся обнаженная рука.