Добро пожаловать в Детройт (СИ)

Пока я изучаю ее лицо, мозг фиксирует все сказанное патрульным и знакомое чувство глухой озлобленности кровожадно ворочается где-то в груди. Идиоты. Предвзятые, жадные, трусливые шакалы. Сколько вас таких в полиции Детройта, жаждущих быстренько набрать нужные показатели для получения ежемесячной премии? Вот уже и наркоту приплел, небось мысленно уже видит, как закрывает девчонку по DUI³.

— Она не под веществами, а я — не её, как вы выразились, ёбырь.

Как и ожидалось, этих слов оказалось достаточно, чтобы патрульный отпустил девчонку, и задал тупой вопрос, на который я уже заранее дал ответ. А дальше я начал методично выводить его из себя, напоминая офицеру Муру неприглядную правду про его собственное детище и гадая - бросится он на меня или нет, даст ли мне повод ответить. На всякий случай освободил руки, смяв пустой стакан и швырнув его в урну за спиной. Но, снова встретившись с офицером взглядом, с некоторым разочарованием понял что, нет, не бросится. Он сейчас или рухнет с сердечным приступом и мне будет совершенно не стыдно, или просто... Да. Струсит. Более чем уверен, что как только я покину управление, он побежит к своему дружку-детективу, узнавать, могу ли я сделать то, о чем только что говорил. И будет долго брызгать слюной, когда поймет, что я блефовал, но сделать уже ничего не сможет. Надо будет донести до Раттаны мысль о том, что не все полицейские в городе будут к ней так же благосклонны, как я.

Ну вот и все, можно ехать. Сев впереди, я положил сумку себе на колени и прикрыл глаза, всем видом показывая, что хочу подремать, но Раттану, конечно, не остановило. Голосовой анализатор отметил обращение кочевницы как флирт, хотя я был уверен, что это скорее замаскированное оскорбление. Чтож, глянув в её чуть округлившиеся после моего одергивания глаза, я решил поверить беспристрастной технике. Вопрос о том, с чего она решила назвать меня папой, сорвался сам по себе... Кажется, недавние события подействовали на меня сильнее, чем я думал. Надо взять себя в руки. Она ничего обо мне не знает. Ни обо мне, ни о том, что когда-то меня мучило.

В ответе Раттаны сквозит такая легкость и простота, что мне хочется ей верить, хотя слово «случайно» царапает слух.

Прикурив, я все же решаю, что ответ на заданный ею вопрос станет хорошим началом для пояснения, почему одной конкретной кочевнице стоит вести себя осмотрительнее. Ну, да, конечно. Кто о чем, а кочевник беспокоится о машине, забыв, что на кону вообще-то и собственная жизнь могла стоять. Хотя, а делят ли они эти понятия? Интересный вопрос...

— ... А если бы ты занервничала и допустила какую-нибудь ошибку, то он мог и пристрелить.

— За что?! За разворот через сплошные?! — Раттана недоумевает, быстро оборачиваясь на меня и я вижу, что она кажется, действительно не понимает, что проблема не только в том, что она сделала, а скорее в том, какая она. И какой офицер Мур.

— Нет, просто потому, что ты ему не понравилась и допустила что-то, что создало видимость угрозы, — я, коротким выдохом заставляю сигарету полыхнуть и, дождавшись, пока кончик потеряет весь жар, сжимаю его пальцами. Старые привычки тяжело истребить, даже, если теперь не нужно растягивать одну сигарету на два-три раза...

А она интересная. Хотя и немного назойливая.

Последний раз я общался с жителями пустошей очень давно и повод был не из лучших. Молодого кочевника подозревали в двойном убийстве, и я испытал немало неприятных часов от понимания, что управление буквально оцеплено вооруженным кланом. Сверху пришел весьма однозначный приказ о том, что «нежелательные элементы» нужно заставить покинуть город силой, и все бы закончилось небольшой войной... Хорошо, что Джеймсу удалось договориться с их главой клана, а мне – привести достаточно аргументов и вещественных доказательств, чтобы убедить её дать время проверить все факты и, в особенности, шитое белыми нитками алиби, строившееся на показаниях лишь одного кочевника... Кочевницы. Влюбленной дуры, которая, в итоге, оказалась убийцей и сбежала, бросив подставленного ею друга. Глава их клана сама поймала пустившуюся в бега «сестру» и привела ее ко мне. Взгляд той женщины я всё еще помню. Она действительно чувствовала себя виноватой за то, что сделала её соклавновец.

«Семья в ответе» – так она сказала. Все же кочевники в массе своей радикально отличаются от жителей городов... Раттана тоже отличается.

Не дожидаясь полной остановки машины, я покидаю салон, включая видео-запись и попутно делая первые панорамные кадры для криминалистов. Ламберто, отзвонившийся вчера Файдзу, пока дамы принимали водные процедуры, сказал о двух трупах и открытом на распашку складе. Я запретил ему что либо трогать там и попросил лишь сделать одно фото со стороны, чтобы понять, если кто-то еще побывает там раньше меня. Судя по тому, что я видел сейчас, после бандита из «Санта Муэрте» тут никто так и не появился. Хорошо, но странно.