Добро пожаловать в Детройт (СИ)

Быстренько написав сообщение в чат «продажников», он получил ответ от Доры, что она сейчас в курилке за сценой и с радостью поможет клиенту с выбором, только просила подождать еще минуток пять. Обернувшись на Файдза, буквально гипнотизирующего его взглядом, Кагэма махнул рукой и повел свой кошелек на ножках в курилку.

Обмен с Дорой оказался быстрым. Рокер на диво хорошо соображал и точно знал, что ему нужно, потому в полый дротик перекочевало три миллилитра «Грез» — расслабляющий и вызывающий легкое состояние эйфории состав, а Кагэма получил свои лишние 25 баксов на счет, стоило им с музыкантом только покинуть курилку.

Коммуникатор в кармане завибрировал совсем невовремя, напоминая мотыльку, что он сегодня не просто один из работников клуба, он сегодня — «главное блюдо» у одного из вип-гостей.

— Всё в пор’ядке, др’ужище? — Мотылек убрал коммуникатор обратно в карман шорт и кивнул, натягивая на лицо привычную безмятежную улыбку. Вот только почему-то ему показалось, что видавший всякое рокер на это не особо купился, хоть и кивнул ему в ответ.

— У меня на вечер запланированы дела, так что мне придется уйти. Хорошо тебе провести время, Файдз! Приятно было познакомиться, — Кагэма стерпел дружеские похлопывания по плечу, устояв на месте лишь благодаря тому, что оперся ладонью о стену рядом, и, мысленно сжав кулаки и набравшись смелости, отправился на второй этаж, туда, где располагались комнаты для «встреч с гостями».

Дверь, возле которой мягко светился номер «12», мигала зеленым огоньком, и Кагэма замер перед ней, чувствуя, как на плечи мягкими, но тяжелыми лапами снова давит страх.

«А если Хестон ничего не сделал? Нет, ему совершенно не за чем меня обманывать, но... А вдруг что-то пошло не так? А если я не услышу его сигнал?.. Так, нет, так дело не пойдет. Мне надо собраться! Собраться! Я захожу, очаровываю, тяну время, а потом все идет по плану, иначе и быть не может. Ну все, пошел!»

Коснувшись сенсорного замка, мотылек открывает дверь и с легкой полуулыбкой входит в номер. Он уже видел этого мужчину на фото, что сейчас чуть нервно дернул головой в его сторону, и внешне он ему не понравился ни тогда, ни сейчас. Здоровый, даже огромный, с коротко стриженными светлыми волосами, сквозь которые просвечивают хромовые линии установленного нейролинка, с тяжелым взглядом и массивной челюстью... Георгий выглядел, как человек, с которым Кагэма постарался бы никогда не встретиться в иной ситуации.

— Привет, — мотылек легким движением прикрыл за собой дверь, специально не блокируя ее, как нужно было по плану Хестона, и снова посмотрел на своего клиента. — Не видел тебя раньше в клубе, ты здесь первый раз?

«Как с ним общаться-то? Черт побери, да я уже забыл, как это делать самому!»

Георгий, сев на край кровати, задумчиво почесал шею и кивнул.

— Можно считать, что да.

«Еще один не особо разговорчивый тип. Ну, тут это было ожидаемо. Хотя лучше бы поменять их местами... Тот хотя бы выглядел породистым, а это — бритоголовая машина убийств без всякого шарма.»

Мотылек подошел ближе, сел на расстоянии вытянутой руки от своего заказчика и принялся его рассматривать, в то время как сам клиент старательно избегал прямого взгляда, что наводило на определенные мысли.

«А что это такое? Неужели кто-то стесняется? И что ж ты, стесняшка ебаная, не постеснялся заказать меня без модуля? А может спросить? Контрактом это не запрещено... А если он вдруг разозлится?» — мысль о том, что модуль не спасет его ни от каких воспоминаний, включая избиение, удержала Кагэма от вопроса. Он вздохнул, запихивая ненависть ко всему происходящему глубоко внутрь себя, и протянул ладонь к лицу своего клиента. Георгий не мог не заметить этот жест и потому сразу перевел взгляд со стены на мотылька, но лица не отвел, подставляясь под ласковые пальцы.

«Может это будет не так уж и плохо...» — успел подумать Кагэма до того, как жесткие, грубые ладони коснулись его кожи.

Ощущение, что он не принадлежит сам себе и ничего не может с этим сделать, вызвало нервную дрожь. Георгий куда-то дел всю свою стеснительность, и мотылек понимал — будут синяки, засосы, все тело будет болеть и хорошо, если этот клиент не окажется любителем причинять боль.

За требовательными касаниями сухих губ пришло отвращение. К себе, своему образу жизни, этому человеку и, конечно, к Ле Билю. К нему Кагэма испытывал сейчас такую ненависть, какую не ощущал уже много лет. Ненависть и зависть. «Как он получил право решать чужую судьбу? Что сделал, кого продал, по чьим головам прошел? Как мне добраться до хотя бы такого же высокого места?»

Георгий что-то сказал, но в ушах шумело так, что мотылек только недоуменно похлопал глазами, пытаясь сосредоточиться. Клиент нахмурился и щелкнул пальцем по пряжке ремня на своих брюках.

«А, ну да...»

Изобразив лукавую усмешку, мотылек вывернулся из объятий, толкнул мужчину на кровать и, вместо того, чтобы взяться за ремень, принялся расстегивать на нем рубашку, водя пальцами по мускулистому животу.