Добро пожаловать в мир, Малышка!

После того как Дена повесила трубку, лучше ей не стало. Сьюки ошибалась. Дена едва помнила девочек из класса, а порой и названия школ. Дена всегда была одиночкой. Ни с кем не чувствовала близости. Ощущала себя так, будто все остальные пришли в мир, вооруженные четкими правилами, как жить, а ей дать их забыли. У нее не было подсказок, что она должна чувствовать, поэтому всю жизнь она только притворялась, что является человеческим существом, не представляя, что чувствуют другие. Каково это — по-настоящему любить человека? Что это — чувство локтя, чувство принадлежности к какому-то сообществу? Она схватывала на лету и владела мимикой, поэтому с ранних лет научилась производить впечатление нормальной, счастливой девочки, но в душе всегда была одиночкой.

В детстве она часами подсматривала в окна, подглядывала за чужой семейной жизнью — из трамваев, автобусов — и видела людей в домах, таких счастливых, довольных, и всем сердцем жаждала очутиться там, внутри, но не знала, как это сделать. Ей всегда казалось, что все может измениться, если она только найдет правильную квартиру, правильный дом, но найти не смогла. Где бы она ни жила, у нее не возникало чувство, что она дома. Да она и не понимала, как это — «дома».

Все ли чувствуют себя одинокими в мире? Может, они тоже притворяются? Или она одна такая? Она всю жизнь ходила вслепую и только сейчас начала натыкаться на стены. Она сидела, пила красное вино и думала: что же с ней такое? Что пошло не так?

Телефонный звонок

Нью-Йорк

1976

Теперь Дена зарабатывала больше денег, чем могла потратить, вернее, просто не могла придумать, на что их тратить. У нее были сбережения, и первое, что она сделала, — переехала в Грамерси-парк, где всегда хотела жить. Она освещала празднование двухсотлетия независимости США в Вашингтоне и Филадельфии и не имела возможности закончить внутреннюю отделку. Уже шесть недель она жила в новой квартире, а картины в гостиной так и не повесила, и попросила Майкла Занеллу, дизайнера из киностудии, прийти в пятницу вечером помочь ей. Сейчас он стоял в носках на диване и пытался приладить большое зеркало на середину стены. Дена ела бутерброд и руководила его действиями, когда зазвонил телефон. Прежде чем ответить, она попросила Майкла:

— Чуть левее… Алло? — сказала она, не отрывая глаз от стены.

— Дена? Э-э… Мисс Нордстром?

— Да?

— Это Джерри О'Мэлли.

— Кто?

— Джерри… доктор О'Мэлли.

Чего вдруг, через столько месяцев?

— А-а, да, доктор… как поживаете?

Дена подала Майклу знак подвинуть зеркало на волосок вправо.

— Хорошо, — сказал он. — Как у вас дела?

— Замечательно, доктор. — Она сделала Майклу жест: «Вот так». — Чем я могу вам помочь?

— Я кое-что должен вам сказать. Вернее, попросить. Но прежде знайте: я считаю, что должен быть с вами предельно честен. Будет правильным, чтобы вы принимали решение, зная о том, что я чувствую.

— Угу. — Слушая вполуха, Дена подошла к Майклу, указала на следующую картину и на место, куда ее следует вешать.

— Знаете, я всю жизнь слышал, что когда-нибудь я кого-нибудь обязательно встречу. И неважно, долго мы были до того знакомы или вовсе не были и сколько времени провели вместе, но этот человек будет как будто для меня создан.

Дена покачала головой, когда Майкл взял не ту картину, потом кивнула — да, когда он взял ту, что нужно.

— И я давно знал, что вы — тот самый человек. И дело в том, что я… ну, полностью, совершенно потерял от вас голову. С того момента, когда вы вошли в мой кабинет.

— Угу. — Дена беззвучно произнесла «да», когда Майкл указал на следующую картину.

— Я знаю, для вас этот звонок как гром средь ясного неба, но я ждал, чтобы дать вам время. Я хотел позвонить раньше… Вы со мной как-нибудь пообедаете?

На том конце провода молчали.

— Вы, конечно, думаете, что я рехнулся, и с моей стороны это очень странно — вот так взять и огорошить вас ни с того ни с сего… Или, если у вас с кем-то серьезные отношения…

— Доктор О'Мэлли, — сказала Дена, — можно я перезвоню вам через несколько минут?

— О! Ну да, конечно.

— Я просто сейчас не одна и…

— А-а… Да, простите. Разумеется.

— Я перезвоню.

Дена повесила трубку, не веря своим ушам. Это и впрямь было очень странно. Может, она ослышалась, или он сошел с ума, или пьян, или это шутка такая? Она не знала, что и думать, так что решила до поры забыть об этом и продолжать развешивать картины, пока Майкл здесь.

А Джерри трясло. Он сделал самый важный звонок в жизни и забыл дать ей свой номер. Ему было слишком стыдно перезванивать, и он понадеялся, что она посмотрит в телефонном справочнике. Но она не позвонила.

В воскресенье вечером он пришел к Элизабет Диггерс с пинтой мороженого.

— Привет, Джерри! — крикнула она. — Проходи в кухню. Я ужинаю.

— Ох, прости.

— Все в порядке, рада буду, если составишь мне компанию. — Она заметила пакет. — Что ты мне принес?

— Мороженое.

— Молодец, как раз вовремя, будет на десерт. Ты знаешь, как угодить женщине. Спасибо.

Джерри поставил мороженое в холодильник и сел за стол.

— Ну? Что случилось? Голос у тебя по телефону был огорченный.