Добро пожаловать в прайд, Тео!

Лола покосилась на дверь в ванную. Нет, а вдруг Фёдор именно этот момент проснется – пока она будет в душе? Она же пообещала, что будет рядом, когда он проснется.

Сняв беспардонно измятое платье, Лола забралась под одеяло, обняла свое счастье поперек груди и мгновенно уснула.

Она не знала, что спать ей осталось всего пару часов.

Картина одиннадцатая, в которой сначала бегом-бегом. Потом нервы-нервы. А потом – любовь-любовь.

Он проснулся и долго не мог понять, какое сейчас время суток. И где он находится. А потом Фёдор резко сел на кровати.

Это гостиничный номер – его гостиничный номер. Время… взгляд на часы на стене… утро. Очевидно, что утро следующего дня. Следующего после премьеры дня.

Премьеры, которая…

Воспоминания нахлынули волной.

Собственный нервный тремор в грим-уборной, сообщение от Ди Мауро, всплеск жгучей радости и накатившая уверенность в том, что ему все по плечу.

Он взял зал, как его излюбленный герой Аттила взял Европу. Легко и непринужденно. Триумф, такой, каких еще не было в карьере Фёдора. А следом – тоже первый в его жизни обморок.

А потом… потом… потом… Лола.

Лола!

Фёдор подскочил в кровати как ужаленный.

Ее не было нигде. Снова. Как тогда, в Нью-Йорке. Ни записки, ни сообщения в мессенджере. В тот раз единственным свидетельством ее присутствия в его постели стала кровь на простынях. В этот же раз – ворох бумаг.

Фёдор растерянно перебирал листы. Это были наброски одежды. Разнообразной, причудливой. Кажется, красивой – но Фёдор сейчас не чувствовал себя способным оценить это адекватно.

Черт побери, где Лола?!

Ее телефон не отвечал. Как тогда, в Нью-Йорке.

Ну зачем, зачем он уснул?! Изображает на сцену Аттилу, брутального мужика, а сам ведёт себя как избалованная принцесса! Сначала, как кисейная барышня при виде мыши, грохнулся в обморок, а потом уснуть умудрился – когда любимая девушка обнимает!

Обнимала же. Мурашки закололи кожу, когда он вспомнил – последнее, что помнил, перед тем, как уснуть – как она обнимает его.

Не исчезну. Буду. Клянусь.

Как ты могла обмануть меня, Лола? За что ты так со мной?!

Фёдор снова схватился за телефон. Но вместо того, чтобы в очередной раз звонить – по какому-то непонятному наитию полез в ленту новостей.

Дыхание перехватило, Фёдор похолодел. Медленно осел на кровать. И остекленевшим взглядом смотрел на фото и подпись к нему.

Здание, охваченное пламенем. Столб черного дыма, перечеркивающий небо. «Пожар в миланском офисе «Лолику» пока не удается погасить. О количестве жертв ничего не известно».

Нет. Только не ее. Господи, только не ее. Что угодно забери – только не ее!

***

На подступах к офису «Лолику» было много людей. Зеваки, которые просочились несмотря ни на что. Так же, как и он. Взгляд Фёдора панически метался от лица к лицу, он несколько раз хватал за плечи каких-то женщин, поворачивая их к себе. Но нет, это не Лола. И это не Лола.

Где же ты, родная, где?!

Пахло дымом и гарью. Но пламени уже почти не было видно – значит, пожарные все-таки справились со своей работой. Рядом с двумя пожарными машинами стоял автомобиль скорой помощи, и Фёдор кинулся к нему с колотящимся сердцем. Но там было пусто, лишь водитель что-то крикнул ему в окно – но Фёдор уже мчался дальше.

Где же ты, Лола, где?!

Черное обугленное здание офиса «Лолику» и все еще идущий от него дым возвышались над окрестностями как траурный обелиск. Сверху посыпалась какая-то морось, лишь усиливая запах гари. Дышать было трудно, нещадно кололо в боку слева, но он продолжал бежать, искать, заглядывать в лица, поворачивать к себе.

А ее все нет.

Ты же обещала мне, что никуда не уйдешь!

Еще машины – на этот раз полицейские, с включенными мигалками. Может быть, полицейские знают подробности. И есть ли… жертвы. Фёдор стиснул зубы, сжал руки в кулаки и двинулся в сторону машин.

И увидел Лолу.

Она стояла рядом с двумя карабинерами и что-то говорила, отчаянно жестикулируя. Облегчение было столь сильным и опустошающим, что ноги чуть снова не подвели.

Фёдор остановился. Стоял, тяжело дышал и смотрел.

Всклокоченные волосы. Кое-как запахнутый плащ. Кажется, след сажи на щеке. Она постоянно трогает свое лицо, губы – словно пытается то ли удержать рвущиеся изнутри слова, то ли, наоборот, проверяет – говорит ли она вообще.

Прекрасная. Живая. Любимая.

Как он подходит - первыми заметили карабинеры. Они замолчали и смотрели на Фёдора с профессиональным подозрением. Один даже положил руку на кобуру. Фёдор не стал дожидаться, когда обернётся Лола – и молча сгреб ее в объятья. Смотреть – это прекрасно. Но лучше все же удостовериться вот так, руками, наощупь.

Лола вздрогнула - и умудрилась вывернуться и обернуться в его руках.

- Фёдор?!

- Ты как? В порядке? Не пострадала? – теперь он вглядывался внимательно в ее лицо. Да, не показалось, на щеке и еще на лбу – черные росчерки сажи. Но этим, кажется, весь ущерб и исчислялся.