Добро пожаловать в прошлое!

Конечно же, Ненашев договорился, а после его встречи с задержанным многие, до этого нерешаемые, проблемы рассосались сами собой. Органы опеки безропотно забыли о своем намерении вернуть Ксению в детский дом, позволив дожидаться решения суда по вновь обретенному отцу дома у Воронова. Соответственно, можно было ожидать, что и сложностей с заключением брака не будет. У Влада все мысли были только об этом. В редкие минуты встреч он первым делом всегда справлялся о Ксении, оставляя без ответов вопросы Саши о Ненашеве и «Подмосковном деле».

Сняв в какой-то мере с плеч Воронова заботы о Демидове, Ненашев оставил на долю Саши нелегкую задачу подготовить Ксению к даче показаний. Как бы ни упирался Влад в своем стремлении уберечь девушку от тяжелых в эмоциональном плане моментов, без ее свидетельств вся ситуация могла предстать в совершенно невыгодном для Демидова свете. И без этого хватало отягчающих обстоятельств…

А девушка старательно избегала общения с ним. Как только Саша появлялся дома, она тут же удалялась к детям, где либо развлекала Даньку к его дикому восторгу, либо нянчилась с маленькой Полинкой. Лишь один раз, услышав в разговоре упоминание Влада, сама робко спросила:

– Я смогу его увидеть?

– Невеста, блин, – выругался про себя Воронов, не представляя ее женой и мамой. Ей ответил хмуро и неприветливо, не в силах выносить ее потерянного взгляда: – На регистрации брака увидитесь. Поженитесь прямо в СИЗО, – насколько он знал, работа в этом направлении уже велась. Опять же, спасибо Ненашеву.

А вести от Черкасова приходили все хуже, отнимая и без того призрачную надежду отделаться малой кровью – хотя бы условным сроком, увольнением из органов внутренних дел по отрицательным мотивам. Ведь взбесился не на шутку, защищая любимую девушку от насильника. Любой нормальный мужик на его бы месте повел себя точно так же.

– По первому эпизоду, я думаю, можно будет списать все на аффект, а вот по второму – вряд ли, – слова Черкасова задели за живое.

– По какому второму? – да, глупо было бы надеяться, что пропажу второго отморозка не свяжут с убийством первого. И доказать это легче простого, как опер Воронов это осознавал.

– Последнее смс со смартфона Ковылева было отправлено на номер девушки, Ксении. Речь в нем шла об этой самой записи, которая теперь гуляет по интернету. За определенную сумму о видео обещали забыть. Пока девушка приходила в себя в ванной, твой опер прочел смс и сразу же его удалил. На встречу с шантажистом он пошел сам, не поставив в известность девушку, – гладко излагал Черкасов официальную версию произошедшего. – Смартфон пропавшего Курбанова замолчал в тот же вечер где-то в районе школы, и телефон Демидова засветился в том же месте в то же самое время. Так что, сам понимаешь, Сань, здесь не отвертеться, – Воронов согласно кивнул, мыслями прослеживая все предпринятые следственные действия. Операторы сотовой сети хранят информацию о переписках и звонках абонентов на серверах в течение трех лет, в обязательном порядке предоставляя необходимую информацию по запросу уполномоченных на это лиц. – Стоит только кому-нибудь заикнуться о том, что расследование идет необъективно, начнутся проверки, еще хуже все станет. Здесь тонко нужно действовать, с ювелирной точностью. Остается одно – явка с повинной, сотрудничество со следствием. К слову, Демидов признание уже написал.

Воронов все прекрасно понимал, как и то, что Сергей сильно рисковал, встречаясь с ним, не говоря уже о том, что нарушал закон, докладывая о малейших подвижках в деле. Такие друзья, как Серега, Влад, на вес золота. Не предадут, не отвернутся в последнюю минуту, когда, кажется, весь белый свет ополчился против тебя. Тем острее, пронзительнее и больнее было понимание того, что Влад признался в том, чего не совершал, и срок ему грозил более чем реальный. А настоящий виновник – он, Воронов, и ничего уже не исправить. Так и жить ему с этим грузом на душе до самой смерти, ежедневно, ежеминутно, ежесекундно помня о своем неоплатном долгу перед ним, о неизбывной вине перед Ксенией.

– Встать, суд идет! – строгий женский голос прорезал тишину, повисшую ненадолго в зале судебных заседаний. Люди зашевелились, усаживаясь поудобнее, глазами следя за каждым движением статной фигуры в судейской мантии. Еще минута, шорохи затихли, и хорошо поставленный, чеканный голос взметнулся вверх, над головами присутствующих, объявляя во всеуслышание приговор.