Читаем Добродетели (ноябрь 2008) полностью

Через полгода меня освободили на очень странных условиях - «по списку мертвых». Вызвали к начальнику зоны, и говорят: «Подписываешь неразглашение обстоятельств ареста и выходишь отсюда. Едешь домой и сидишь тихо. Если кому-нибудь проговоришься, получишь пять лет вдобавок к своей статье». Я говорю - а жить-то мне как без документов? Ах, тебе еще и документы? Может, ты на свободу не хочешь? В общем, выбора особенно не было. Я выходил из зоны, шагая за труповозкой, как будто я тоже мертвец, только ходячий. Открывавший ворота безоружный вохровец (в лагерях так устроено, один без табельного впускает-выпускает, другой с автоматом его прикрывает с вышки) говорит своему напарнику вертухаю: «Давай шлепнем этого щенка от греха. Он все равно окочурится где-нибудь назавтра, а проблемы у нас будут нешуточные, что мы его выпустили». Я шагал через ворота как на ватных ногах - ждал, что тот выстрелит.

До дома добрался на товарняке. Вся моя семья к тому моменту работала в колхозе за трудодни, то есть на самом деле - за краюшку хлеба. Я подождал маленько, сунулся за паспортом: мне его, что самое удивительное, выдали. А паспорта тогда были кодированные, и у меня стояло «1147», что означало «освободившийся из мест», и любой мент мог с одного взгляда определить, что со мной делать и куда меня тащить.

<p><strong>Армия и учеба. Иркутск </strong></p>

Больше всего тогда хотелось учиться. Я когда слышу слова «выбор профессии», мне смешно делается. После вонючей зоны, после беспросветного колхоза мне хотелось учиться хотя бы чему-нибудь. Я пошел на завод, в цех холодной обработки металла, и окончил вечернюю школу. Это советская власть мне позволила. Проблемы начались потом, когда захотелось в Иркутский авиа-техникум. Там, кроме паспорта, понадобилось свидетельство о рождении, которое осталось на зоне, - кто, мил человек, твои папа и мама? Пришлось мне идти за повторным свидетельством, а с таким документом было ясно, что человек - бывший враг народа. Посмот-рели они на мой паспорт кодированный, на мое свидетельство - и дали мне от ворот поворот. Я вернулся на завод.

В 1953 году, как известно, прошла бериевская амнистия, и работать стало некому. Как вы думаете, кого отправили на лесоповал вместо вышедших из зон? Солдат. Каких солдат? Стройбат. Из кого набирали стройбат? Из бывших зэков. В 1953 году я был вызван повесткой в военкомат и отправлен точно в ту же зону, из которой меня как мертвяка выпустили, только теперь здесь не было колючки и вышки, вместо конвойного был дневальный. Точнее, так: для начала меня отправили в бронетанковую учебку, и это хотя бы было похоже на армию. Но только выучился танк водить - отправляйся теперь на лесоповал, логика железная. А так - ну ровно все то же самое! Четыре года по воле партии и правительства я провел на лесоповале. На зоне не отработал - дашь стране древесины в армии. В Москве, значит, разоблачение культа личности, а мы, значит, лес валим. Это вам для сравнения.

Что солдат, что зэк - стране все едино: раб. Я сразу после дембеля решил поехать в Ригу, у меня там служил друг-старлей. Устроиться там не получилось, мест не было, и я пошел к вокзалу, чтобы брать обратный билет на Иркутск. Иду как положено, воротничок расстегнут. Останавливает меня патруль, ведут в комендатуру, несмот-ря на свидетельство о демобилизации. А там майор так смотрит на меня и говорит: «Сейчас придет картошки вагон, пойдешь разгружать его». Я ему - а ничего, что я дембель? Он говорит - а мне все равно, кто ты. Я говорю ему - а ты, скотина, сначала меня накорми и где поспать дай, а потом приказывай! И кулаком по столу грохнул. Расчета не было, что я дерзить буду. «Ремень сдал, звезду с пилотки снял и вон отсюда пошел! - заорал комендант. - И что бы не позорил наши ряды!» Я звезду с пилотки с мясом вырвал и ему швырнул. В ту же ночь сел на поезд и уехал.

Ряды больше не позорил. В 1960 году исполнилась моя мечта - дали мне наконец аттестат зрелости (это в двадцать девять-то лет!), можно было документы в институт подавать. Я и подал - в Иркутский сельскохозяйственный, на вечернее. Бывает, знаете, что жизнь решает за человека: ну вот я на земле работал, ну и учиться тоже пошел по этому профилю. При этом сам уже преподавал в строительном техникуме. И вагоны разгружал по ночам - учеба-учебой, а жить как-то надо было. Мне на жизнь всегда хватало - на образ жизни не хватало постоянно. Ну да нам, сибирякам, не привыкать.

Впрочем, было и кому потяжелее. Друг мой Валера, например, из-за работы не смог придти на зачет, так его стипендии лишили. А у нас в институте учились студенты-иностранцы из стран соцлагеря, в частности, из ГДР. У них была повышенная стипендия. Валера пошел к декану и сказал: «Вы фашистским сынкам стипендию, значит, платите, а мне, едва от голода в военное время не сдохшему, нет?» Сразу все образовалось. И кто, как вы думаете, его подучил так сказать? Но времена уже другие были, конечно: меня вон за неявку на работу в ГУЛАГе чуть не уморили, а тут - стипендия.

Перейти на страницу:

Все книги серии Русская жизнь

Дети (май 2007)
Дети (май 2007)

Содержание:НАСУЩНОЕ Знаки Будни БЫЛОЕ Иван Манухин - Воспоминания о 1917-18 гг. Дмитрий Галковский - Болванщик Алексей Митрофанов - Городок в футляре ДУМЫ Дмитрий Ольшанский - Малолетка беспечный Павел Пряников - Кузница кадавров Дмитрий Быков - На пороге Средневековья Олег Кашин - Пусть говорят ОБРАЗЫ Дмитрий Ольшанский - Майский мент, именины сердца Дмитрий Быков - Ленин и Блок ЛИЦА Евгения Долгинова - Плохой хороший человек Олег Кашин - Свой-чужой СВЯЩЕНСТВО Иерей Александр Шалимов - Исцеление врачей ГРАЖДАНСТВО Анна Андреева - Заблудившийся автобус Евгений Милов - Одни в лесу Анна Андреева, Наталья Пыхова - Самые хрупкие цветы человечества ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Как мы опоздали на ледокол СЕМЕЙСТВО Евгения Пищикова - Вечный зов МЕЩАНСТВО Евгения Долгинова - Убить фейхоа Мария Бахарева - В лучшем виде-с Павел Пряников - Судьба кассира в Замоскворечье Евгения Пищикова - Чувственность и чувствительность ХУДОЖЕСТВО Борис Кузьминский - Однажды укушенные Максим Семеляк - Кто-то вроде экотеррориста ОТКЛИКИ Мед и деготь

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное
Дача (июнь 2007)
Дача (июнь 2007)

Содержание:НАСУЩНОЕ Знаки Тяготы Будни БЫЛОЕ Максим Горький - О русском крестьянстве Дмитрий Галковский - Наш Солженицын Алексей Митрофанов - Там-Бов! ДУМЫ Дмитрий Ольшанский - Многоуважаемый диван Евгения Долгинова - Уходящая натура Павел Пряников - Награда за смелость Лев Пирогов - Пароль: "послезавтра" ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Сдача Ирина Лукьянова - Острый Крым ЛИЦА Олег Кашин - Вечная ценность Дмитрий Быков - Что случилось с историей? Она утонула ГРАЖДАНСТВО Анна Андреева, Наталья Пыхова - Будем ли вместе, я знать не могу Бертольд Корк - Расщепление разума ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Приштинская виктория СЕМЕЙСТВО Олег Кашин - Заложница МЕЩАНСТВО Алексей Крижевский - Николина доля Дмитрий Быков - Логово мокрецов Юрий Арпишкин - Юдоль заборов и бесед ХУДОЖЕСТВО Максим Семеляк - Вес воды Борис Кузьминский - Проблема п(р)орока в средней полосе ОТКЛИКИ Дырочки и пробоины

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное
Вторая мировая (июнь 2007)
Вторая мировая (июнь 2007)

Содержание:НАСУЩНОЕ Знаки Тяготы Будни БЫЛОЕ Кухарка и бюрократ Дмитрий Галковский - Генерал-фельдфебель Павел Пряников - Сто друзей русского народа Алексей Митрофанов - Город молчаливых ворот ДУМЫ Александр Храмчихин - Русская альтернатива Анатолий Азольский - Война без войны Олег Кашин - Относительность правды ОБРАЗЫ Татьяна Москвина - Потому что мужа любила Дмитрий Быков - Имеющий право ЛИЦА Киев бомбили, нам объявили Павел Пряников, Денис Тыкулов - Мэр на час СВЯЩЕНСТВО Благоверная Великая княгиня-инокиня Анна Кашинская Преподобный Максим Грек ГРАЖДАНСТВО Олег Кашин - Ставропольский иммунитет Михаил Михин - Железные земли ВОИНСТВО Александр Храмчихин - КВ-1. Фермопилы СЕМЕЙСТВО Евгения Пищикова - Рядовые любви МЕЩАНСТВО Михаил Харитонов - Мертвая вода Андрей Ковалев - Выпьем за Родину! ХУДОЖЕСТВО Михаил Волохов - Мальчик с клаксончиком Денис Горелов - Нелишний человек ОТКЛИКИ Химеры и "Хаммеры"

Журнал «Русская жизнь»

Публицистика

Похожие книги

Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика