Добродетели (ноябрь 2008)

Всякое бывало. Меня люди любили - я за три года превратил свое хозяйство из дотационного в рентабельное, зарплату людям платил, разрешал рабочим самим нанимать себе подмогу. Старатели ко мне просились - надоело золото мыть, давай мы у тебя на земле поработаем! Шахтеры наши, соседи, хотя бы кушать стали по-человечески.

И вот тут-то случилась закавыка. Регион дотационный? А как же, вечная мерзлота! Отчетность по целой области смотрят - батюшки, да у вас тут вон как хорошо все. Бац, и срезают нам дотацию. Можете себе представить, какую злобу на меня соседние хозяйства затаили - подкузьмил, мол, сука московская! На меня даже уголовное дело завели - за незаконное строительство котельной.

Съездил я в Москву на несколько месяцев, думал, ну к черту эти интриги. Одно предложение - мраморные лестницы, другое - мраморные лестницы. Скоро опять заскучал по Северу и вернулся, на то же место. За время, пока меня не было, совхоз мой свалился обратно в яму, к моему приезду план был недовыполнен. Пришлось срочно рукава засучивать и за работу браться. И вот тут, друзья, началось такое, по сравнению с чем все это зэчье с ножами - просто цветочки. Потому что самые беспредельщики - они тогда сверху сидели.

Для начала меня чуть не сделали региональным председателем комиссии по госприему объектов народного хозяйства. Я посмотрел, а они птичник сдают бракованный, а если дело вскроется - верная тюрьма. Я отказался. Тогда на меня навесили приписку. Я не знаю, какими вы помните брежневские годы, а тогда боролись с приписками по-сталински, прямо скажем. Боролись так: свыше 50 рублей - заводилось уголовное дело, свыше 100 000 - ставили к стенке. К тому моменту двух замечательных аграриев, председателей колхозов Белоконя и Худенко, одного замучили в тюрьме (инвалида войны на протезе), другого довели до слепоты и оставили умирать без пенсии. В первой половине года ко мне приехал первый секретарь Магаданского обкома КПСС Мальков. Помню, вышли мы его встречать, стоим у доски почета, а он вместо «здрасте» пальцем так ковырнул по-хозяйски, где было написано в две строчки «…Такой-то такой-то / Герой Соцтруда…» и говорит - что же у тебя безграмотные все такие, запятую некому поставить? Я тогда озлился, а надо было прочувствовать, что вот она, опала настоящая подошла.

За первую половину 1980 года ко мне приехало 15 проверок. Городской ОБХСС, областной ОБХСС. Сначала искали эту самую сотню, когда не получилось - искали уже хотя бы полтинник. Чтобы хоть как засадить. В какой-то момент сердце не выдержало, и я слег в больницу с инфарктом. Как только вышел - мне несут копию моей трудовой. А там увольнение по статье. Как так? А вот так. За финансовые нарушения.

Поехал я со всех бед к областному прокурору Винокурову. Говорю - что мне делать-то? Он говорит - собирайся и уезжай в Москву, иначе тебя убьют. Я в областной КГБ, лейтенант, как сейчас помню, Орлов - как так, что можно сделать. Он смотрит на меня и говорит: «Юрий Александрович, уезжайте отсюда немедленно». И, видно, оба что-то знали, чего мне не говорили, - облпрокурора просто убили скоро. Мы бежали, как семья Лота, - если бы оглянулись, превратились бы в соляные столбы.

Тунеядец

Это сейчас все равно - потерял трудовую, заводишь новую. А я, представьте, уже в годах, возвращаюсь со статьей и без трудовой. Куда меня теперь возьмут, в министерство? Ко мне в эту квартиру, где мы разговариваем, аж до 1990 года милиция приходила, проверяла как тунеядца. Меня, кормившего половину Маганданской области и дававшего работу сотням людей? Это при том, что по новой трудовой я уже работал начальником зообазы на Центрнаучфильме; спасибо, взяли меня по специальности, добрые люди.

Это, наверное, личное что-то было. Кто меня травил, мне примерно понятно, а вот другое не могу взять в толк. Я на пенсию вышел только восемь лет назад, когда мне было уже без пяти минут семьдесят. Из-за увольнения этого поганого я не добрал до стажа, и мне даже базовой пенсии теперь не положено. Вроде Брежнев помер давно, другие времена, другая власть, все другое - но сколько я ни ходил в собес, сколько ни пытался доказать, что я заработал чуть больше тех грошей, которые мне платят, ничего никого не убеждает. И я ведь после своей пересылки и зоны не убивать пошел и грабить, а страну снабжать и людям работу давать. Я партбилет у станка получил и людей кормил всю жизнь, чтобы она со мной вот так.

Я каждое свое слово документами подтвердить могу - если это, конечно, хоть кого-то интересует.

Записал Алексей Крижевский

* ГРАЖДАНСТВО * Евгения Долгинова Мальчики и матери

Чадолюбие

I.