Доброе. Светлое. (общий файл)

Захотелось заорать и швырнуть в папу что-то тяжелое. Да хотя бы ту же подставку, которая лежала в опасной близости и служила источником огромного искушения. Но я подавил этот порыв. Я пообещал Светлоликому, что если спасусь, извинюсь перед папой и женюсь. Такие

обещания не нарушаются. Тем более принцем. Даже если этот принц заблуждался насчет своего родителя и искренне верил в любовь оного. Все ошибаются. Мне надо радоваться, что я узнал об этом сейчас, а не через пятьдесят лет. Однако никакого удовлетворения я не чувствовал. Я вообще ничего не чувствовал. В душе царила пустота – не было ни злости, ни ярости, ни раздражения. Только опустошенность – и глухая стена, запершая все эмоции в самом глубоком уголке сознания, скрутившая их в тонкий жгут и сжавшая до размеров точки. Гордость вопила о том, что при подобном отношении мне не за что извиняться, но я задушил ее, растоптал, едва ли не поглумившись над останками. Зачем мне гордость при таком родителе? Она лишняя. Такая же лишняя, как и эмоции, чувство привязанности, любовь…Стена, казалось, надежно запиравшая все мои переживания, чуть дрогнула, но я тут же вышвырнул из головы все лишние мысли. Милорд мой отец жаждет извинений? Он их получит.
Я встал так, что ни один церемониймейстер не смог бы придраться к моей позе или счесть ее недостаточно уважающей, и нацепил на лицо маску бесстрастия. Чувствовать или не чувствовать я могу все, что угодно, но па… то есть, Лорд Света… Он этого не увидит. Никогда.

– Простите. – я вздернул подбородок, – Милорд мой отец… – выдавить из себя нужные слова наяву оказалось труднее, чем в мыслях, – Я хочу официально принести свои извинения. Вероятно, я был неправ в оценке своих мыслей и поступков, а также ваших действий в отношении меня. В свое оправдание могу сказать только то, что я всегда слабо разбирался в политике, в связи с чем ваши планы относительно моей свадьбы казались мне…

Я насквозь официальным канцелярским языком без капли искренности в голосе просил у папы прощения. Точнее, не у папы, а у Лорда Света. Папы сейчас здесь не было, был только насквозь прожженный политик, который злился не из-за пропажи сына, а из-за сорванных дипломатических планов. Сухими фразами я сказал ему то, что он наверняка хотел от меня услышать – что я осознал свою ошибку (имея ввиду, что ошибался в папе), которую хочу исправить, что я готов следовать его воле и сожалею, что принес столько страданий своей семье. Потом добавил в голос чуть-чуть едкости и заметил, что мои суждения о милорде отце были неверными – мол, как и любой король, он ставит политические ценности выше семейных, что поразило меня и открыло глаза на суть родственных связей в нашей семье…

На этой фразе он издал какой-то нечленораздельный звук, одним шагом оказался рядом со мной, притянул к себе и обнял, мгновенно превратившись из Лорда Света в папу.

– Тин, какой же ты идиот, – прошептал он мне в затылок голосом, теплота которого с излишком компенсировала предшествующий холодный тон и ледяной взгляд. Жгут эмоций звонко лопнул и раскрутился, чувства плотной волной накрыли меня и затопили душу. Я буквально купался в раскаянии, любви, облегчении – и затмевающей все и вся радости. На глаза навернулись слезы, губы предательски задрожали, и я с силой ткнулся в папино плечо, чтобы не расплакаться.

Действительно, какой же я идиот! Слава Светлоликому! Сейчас мы поругаемся немного, потом будет гневная отповедь – и мы снова помиримся. И все будет хорошо. Все станет почти как раньше.