Доброе утро, Царь!

Иарра отложила манускрипт и неохотно подняла голову. Где-то далеко трубили рога – вечер. Рассказ Элетии, женщины, которой она бывала в снах, все больше казался ей вышедшим из-под ее собственной руки, хотя ни разу во сне ей не являлись сцены предательства – только любви. Запертый в древнем подземелье, вмороженный в камень пленник насылал на нее эти сны, надеясь зародить страсть, подобную той, что испытывали к нему и Лада, и Элетия. Хуже всего было то, что ему это удавалось. Все чаще Иарра обнаруживала, что скучает по Имиру, по его лицу, которого ни разу не видела наяву, по власти его голоса, по резкому, как внезапный порыв обжигающего южного ветра, смеху. По невыносимому совершенству его тела, которое так часто обнимала во сне.

Она гнала от себя эти чувства изо всех сил. Но отвергать неестественную, призрачную часть своей жизни ей было бы куда легче, если бы обычный мир оставался надежным и понятным, каким был до смерти деда. Увы, надежного в Арше становилось все меньше, а пониманием не могли похвастаться даже мудрые книгочеи Синих Домов. И даже в стенах родного дома, даже в собственных комнатах было не спрятаться от изменений.

Одним из таких новшеств стали постоянные визиты энсов. При жизни деда подобные посещения были редкостью, за всю Иаррину жизнь не насчиталось бы и десятка. Теперь, что ни вечер, мать либо отправлялась в гости к кому-нибудь из глав Домов, либо принимала их у себя. Из нескольких услышанных разговоров Иарра поняла, что дело здесь не в популярности новой энсы Самурхиль – потесненные правители Арша не имели другой возможности поговорить без посторонних глаз. На заседаниях Палаты теперь обязательно присутствовал Римуш, а с ним несколько десятков Бездомных, выгнать которых не было никакой возможности. Сотни таких же, как они, слонялись по бульварам Среднего города, готовые чуть что ввязаться в драку.

Они обзавелись настоящими доспехами и оружием, но это еще полбеды – многие из них были Бессмертными. Вернувшийся неделю назад энс Карана убедился в этом в первый же день. Его воины попытались очистить Средний город от незваных гостей. Завязался короткий бой. Бездомные дрались, как звери, не знающие ни страха, ни жалости; их раны, даже те, что казались смертельными, не кровоточили, а получившие их только яростнее кидались в атаку. Не поднимались лишь те, кого удавалось обезглавить, но сделать это было не так-то просто. Красные гибли один за другим, и энс Карана распорядился прекратить побоище на улицах города.

В Палате Римуш открыто диктовал свою волю. Законы принимались один безумнее другого. Сдержанный поначалу, он все больше входил во вкус, особенно после того, как двукратное понижение налогов, на котором он настоял, принесло ему симпатии большинства Свободных. Члены Палаты видели в этом исполнение зловещего предначертания и гибель Арша, оставленного богами. Другие, не затрагивая столь высоких материй, предвещали поражение армии, которая вот-вот останется без продовольствия, когда городу не хватит средств отправить очередной обоз, наступление Даратсана вместе с кочевыми союзниками и опять-таки гибель Арша. Прибытия кораблей с эссардскими наемниками ожидали, как спасения, хотя и здесь не обходилось без страхов: задаток был выплачен, но вскоре подойдет срок очередного расчета с Эссардом, и что будет, если город не изыщет нужных средств? Бездомных это, понятное дело, не волновало. Из Свободных и даже из Высших младших семей лишь немногие могли оценить всю серьезность положения.

Иарра узнавала все эти новости обрывками, прислушиваясь к разговорам и слухам. После ужина у Амураты, когда она у всех на глазах заигрывала с Римушем – так, во всяком случае, расценила ее поступок мать – ей было запрещено появляться в обществе. Единственным местом, куда она могла вырваться из дома, осталась разоренная Бездомными библиотека Синего квартала. Из всех семейных занятий собирание книг интересовало энсу Инсину меньше всего, она была только рада препоручить его дочери.

Иарра понемногу приводила библиотеку в порядок, с помощью работников разбирая сваленные под ноги, истоптанные, обгоревшие книги, восстанавливая то, что можно восстановить и составляя список потерь. Когда-нибудь, когда это безумие завершится, они разыщут копии в других библиотеках и восстановят утраченное. Разглаживая оскверненные страницы, оплакивая их, как тела погибших друзей, Иарра забывала все остальные горести, как истинная Самурхиль, потерявшая самое ценное, что есть в мире. В такие моменты Имиру нечем было поживиться в ее сердце.

Пару раз ей удавалось пригласить в библиотеку друзей, и они устраивали в пустом зале невеселые вечеринки. Невеселые потому, что из маленькой компании двое были убиты Бездомными, а Саттия, ближайшая Иаррина подруга, подверглась насилию и осталась едва жива. Она лежала в доме своего отца, смотрителя главной городской обсерватории. К ней никого не пускали…