Доброе утро, Царь!

Иарра смахнула слезу и вылезла из-за стола. Гора бумаг, обрывков рукописей и обгоревших книг из библиотеки на нем уже грозила подняться до потолка. Каждое утро она давала себе слово вечером навести порядок, и каждый вечер махала рукой и оставляла до утра. Подпускать к рукописям слуг ей не хотелось. Устраиваясь читать или работать, она просто освобождала немного места, сдвигая завал. Сегодня тоже не будет времени им заняться: ожидается визит энсов, и даже мать не запретит ей присутствовать, раз уж гости соберутся в их собственном доме.

У нее созрел план, как вырваться из-под надоевшего ареста. Магана приготовила чудный наряд полупрозрачного эссардского материала ярко-желтого цвета, с каймой из искусно вышитых синих нарциссов, дополненный изящными сандалиями с позолоченными ремешками. Быть очаровательной и милой, как никогда, и до вечера получить как можно больше личных приглашений, неважно, от самих энсов или членов их семей – вот, чем она собиралась заняться. Кассия Дильмун, к примеру, обещала научить ее владеть оружием, а племянник глупого Дурма, которого вскоре должны были утвердить на место дяди, уже давно взял манеру строить ей глазки при каждом случае. А ведь есть еще и вернувшийся с войны Карана – Иарра повертелась перед зеркалом, припоминая, и удовлетворенно кивнула самой себе. Если только глаза ее не обманули в их последнюю встречу, от энса Караны она добьется чего угодно. Он будет счастлив принять ее в своем доме, а мать не решится отказать столь влиятельному энсу.

За спиной отражения мелькнула знакомая тень, но Иарра быстро отвернулась от зеркала: даже не пытайся, Имир. Не в этот раз.

Ларец с драгоценностями перекочевал со стола на верхнюю полку, чтобы не мешал. Вытащив дымчато-стеклянный ящик, Иарра подняла украшенную резьбой крышку и удивленно уставилась на содержимое.

Серьги, ожерелья и диадемы лежали в таком беспорядке, словно кто-то случайно высыпал их на пол, а потом впопыхах, пригоршнями, собирал обратно. Сперва Иарра увидела лишь беспорядок. Затем, растерянно перебирая украшения, поняла, что чего-то не хватает. Она могла бы и не заметить, если бы не надевала их совсем недавно: ожерелье и серьги с синими сапфирами, очень официального вида, слишком тяжелые, чтобы наряжаться в них без особого повода. Сперва подумалось – сама забыла убрать на место, с нее станется, но нет. Иарра точно помнила, как с трудом расстегнула замочек ожерелья и сложила его вместе с серьгами в ларец; тогда она и решила убрать его подальше со стола. Невозможно было в это поверить, но – кто-то рылся в ее вещах и забрал драгоценности.

Кто? И главное – что теперь делать?

Поднимать шум, выяснять? Вообразив себе эту картину, Иарра вздрогнула – нет уж, слишком стыдно! В их доме никогда в жизни не устраивали судилищ. Если кому-нибудь из слуг случалось провиниться, дед разбирался с ним сам, да так, что остальные скорее решились бы навлечь на себя гнев богов, чем рассердить энса Адая.

Теперь наведение порядка в доме стало делом матери, но обращаться к ней не хотелось нисколько. Их отношения со временем не улучшились, наоборот. Как ни старалась, в глазах энсы Инсины Иарра все равно была проигравшей соперницей.

Кем была мать для нее самой, Иарра затруднилась бы сказать. Знала лишь, кем она не была и никогда не будет – дедом.

Так ничего и не решив, она выбрала жемчужные серьги и надела на запястья золотые браслеты. Подумав, украсила волосы диадемой – тонкая полоска золота и крупный жемчуг. На ее волосах, блестяще-черной волной стекающих по спине, жемчужины будут смотреться, как звезды.

Гости, наверно, уже съезжаются. Кинув еще один быстрый взгляд в сторону зеркала, Иарра отправилась воплощать свой замысел.

И остановилась. Перед дверью мялась, не решаясь войти или постучать, заплаканная служанка.

– Наммия? Что с тобой?

– Прости, балла! Я все тебе расскажу! – она стояла, наклонившись, и прятала руки на груди, как будто у нее что-то болело.

Иарра пожала плечами и отступила назад:

– Входи.

Оказавшись в комнате, девушка упала на колени.

– Ты что? – воскликнула Иарра, но тут же увидела ответ на свой вопрос.

Наммия не просто так прятала руки. В них сияли синим огнем самоцветы – те самые пропавшие сапфиры. Теперь она, вся поникшая, протягивала камни Иарре.

Глядя на ее повинную голову, трудно было найти подходящие слова. Иарра молча забрала украшения. Потом все-таки спросила:

– Ты их взяла… откуда? – в последний миг изменив свой вопрос так, чтобы он не звучал прямым обвинением.

Наммия пуще прежнего залилась слезами. Сквозь ее всхлипывания и хлюпанья носом с трудом можно было разобрать, что она умоляет баллу не сердиться и делать с ней все, что балла пожелает, только не прогонять из дома, что она не хотела и не хочет… остальное потонуло в рыданиях.

– Сейчас же перестань, – от неловкости Иарра начала сердиться. – Встань немедленно, слышишь!

Дождавшись, чтобы девушка подчинилась, приказала:

– Успокойся. Вытри нос и скажи все, как есть.

И Наммия, всхлипывая, сказала все, как есть.