Доброключения и рассуждения Луция Катина (без иллюстраций)

Мнение Луция о девице фон Вайлер понемногу менялось. Принцесса только ахала и восторгалась, но ее компаньонка задавала дельные вопросы и вставляла исключительно уместные ремарки. Она действительно была весьма умна. И, пожалуй, по-своему привлекательна. Не слишком красивые черты, озарившись движением мысли, уже не казались заурядными – нет, они были интересны. Кажется, жертва во имя дружбы будет не такой уж тяжкой.

Тут беседа повернула в неожиданную сторону, и Катин на время позабыл о внешности фрейляйн, увлеченный темой.

Принц рассказывал о том, что в грядущем Гартенлянде благородное звание будет выдаваться вместе с дипломом об окончании школы, ибо всех мальчиков страны с детства станут готовить в юнкеры. Конечно, дело это нескорое. Сначала придется основать учительский институт и воспитать там достаточное количество педагогов, способных обучить детей благородству. Уже подсчитано, что для пяти тысяч ангальтских школьников понадобится не меньше двухсот преподавателей. Казначей Драйханд говорит, что расход на образование станет главной статьей бюджета и, помимо трат на строительство и оборудование школ, составит около ста тысяч талеров в год.

– Двухсот тысяч, – поправила Беттина. – Учителей и школ потребуется вдвое больше, так как будет вдвое больше учащихся. Если вы намерены давать образование только мальчикам, грош цена всей вашей реформе. И, конечно же, вы должны будете дать женщинам, которые этого достойны, дворянское звание. Введите те же три ранга. Скажем, благородная госпожа, дама и баронесса. Человечество, облагороженное лишь наполовину, это полчеловечества.

Карл-Йоганн разинул рот, пораженный смелостью идеи, а Луций воскликнул:

– Это правда! Тем более, что женщины по своей природе благороднее, милосерднее и самоотверженнее мужчин! Как мы могли об этом не подумать!

Дальше они горячо заговорили все трое, перебивая друг друга. Принцесса участвовала в обсуждении более флогистонно, нежели рационно.

Катин сам на себя поражался. Как он, слепец, мог счесть Беттину некрасивой? Должно быть, из-за того, что ее краса непохожа на кукольные штандарты глупого света. Какие глаза! Какие движенья! А голос, голос!

– Все это так, и женщин уравнивать с мужчинами нужно, – говорил принц, – но эта реформа произведет бурю посильнее упразднения старого дворянства. Вы представляете, Луциус, какими громами и молниями разразится наш протопресвитер?

В этот миг беседка вздрогнула от оглушительного треска, а эфир озарился судорожным светом.

Участники просвещенной дискуссии оглянулись вокруг и увидели, что в пылу разговора пропустили изменение в погоде. Солнце сокрылось, надвинулись тучи, день померк. Могучая летняя гроза ринулась на землю стремительным, неостановимым натиском, вроде «косой атаки» короля Фридриха. Вода полилась с неба потоками, заслонила беседку со всех сторон стеклянною ширмой. В несколько минут повсюду образовались лужи, на них вздувались и лопались пузыри.

– Мы пленники потопа! – растерянно произнесла принцесса. – Слуги не знают, что мы в беседке! Нас никто отсюда не выручит, а такой дождь может длиться часами! Что делать?

– Пойду скажу, чтобы шли сюда с зонтами, – успокоила ее Беттина. – Я не боюсь размокнуть. А ты жди здесь, ты легко простужаешься.

И прежде чем мужчины успели возразить, вышла под ливень. Катин кинулся за нею.

– Вернитесь! Пусть лучше промокну я!

– Чепуха. Тем более, что я уже вся мокрая.

Волосы у нее прилипли к щекам, по лицу стекали струйки, а очки поразительная девица сняла и стала без них еще краше.

– Зачем вы за мною потащились? – недовольно произнесла она. – Вы думаете, что я не сумею без вас объясниться со слугами? Что за глупый поступок! Я-то переоденусь в сухое, а вам не во что.

И фигура очень недурна, думал Луций, косясь на вымокшее платье, плотно приникшее к груди Беттины.

А фрейляйн фон Вайлер очень кстати поскользнулась, и он подхватил ее за талию. Бок был упругий, отпускать его ужасно не хотелось.

– Лучше давайте держаться за руки, – сказала Беттина. – Удобнее идти.

Ладонь у нее узкая, а пальцы сильные и, несмотря на дождь, горячие, подумал Луций – если подобные мысли можно отнести к категории дум.

Они шли сквозь звенящие струи, закрывшие весь окружающий мир, насквозь вымокшие, словно нагие, и удержаться было совершенно невозможно. Рационий не выдержал схватки с Флогистоном. Луций порывисто притянул к себе спутницу, обнял, прижал, потянулся губами к ее губам, но те не раскрылись навстречу, а, наоборот, сжались. Он ударился о них, как о камень. Широко раскрытые глаза смотрели на Катина в упор, с бескрайним изумлением. Он весь затрепетал, отдернул руки, попятился.

– Я было приняла вас за человека, а вы всего лишь мужчина, – разочарованно молвила Беттина. – Как это досадно. Мне помни́лось, что я могу обрести в вас друга, а вы видите во мне всего лишь женское тело, в которое вам не терпится вонзить ваш детородный орган. – И заключила с презрением: – Найдите для него какое-нибудь иное вместилище, а меня увольте.

– Я человек, но я и мужчина! – крикнул наш герой, уязвленный этими словами.