Добропорядочная ведьма

Однажды за ужином старшая сестра ненароком обмолвилась, что матушка ходила к гадалке незадолго до рождения Тиля, и та посулила ей счастье. В тот вечер настроение всего семейства было омрачено мыслями о том, насколько несправедлива судьба. Эту тему больше никогда не поднимали, но Тиль знал, что именно отец позаботился о том, чтобы ноги той гадалки больше не было в поселении. Поэтому Тиль отчетливо представлял, как «обрадуется» семейство, когда узнает, что он учится гаданию.

Узнав, что в былые времена при гадании пользовались картами без изображений, Тиль не мешкая попросил разыскать и выкупить одну из старых колод. Он твердо решил, что в своих предсказаниях никогда не станет ориентироваться на картинки и их толкование. Быть может, тогда он не будет походить на шарлатанов, которых упоминал отец? Тиль очень надеялся на это.

Из-за отменённых кружков у него была прорва свободного времени. Он решил разобраться с тем, как предсказывать события с помощью карт. «Надеюсь, это проще, чем летать на метле», – подумал он и покрутился по сторонам в поисках Марин. Божьей коровки всё ещё было не видать.

– Марин? Марин! Что ж за день такой! – Она никогда не отлетала далеко или надолго.

Он ходил по площади, смотря и в небо, и под ноги. Но божья коровка была слишком маленькой, чтобы случайно наткнуться на неё.

«Спокойствие. Ты не какой-то бездарь и оборванец. Ты должен собраться и использовать магию», – сказал он себе, глубоко дыша. Тиль достал чернила, отвернулся к стене на случай, если на рынке решит появиться Владимир Нойманн, учитель пентаграмматики, и нарисовал на ладони пентаграмму.

Несмотря на запрет учителя пользоваться полученными знаниями, пока дети не отучатся как минимум год, Тиль решил рискнуть, искренне считая, что на него это правило не распространяется, ведь он практиковался уже пять лет и в совершенстве владел начертанием.

Тиль приложил ладонь к сердцу и подумал о Марин. Внутри него что-то ёкнуло, и Тиль почувствовал, как рука сама сжалась в кулак, а затем указательный палец резко распрямился, и его, словно натянутой нитью, потянуло к главной улице, прочь с рынка.

Тиль бежал, указывая самому себе направление – то вперёд, то вправо, то влево.

Он не привык к физическим нагрузкам, у него сразу началась отдышка, а бледное лицо исказилось от нехватки воздуха. Он из последних сил передвигал ноги, когда улочка вдруг резко вильнула и вывела его к жилым домам. Тиль застыл перед крыльцом, на котором бесилась озверевшая мартышка. Она шипела, скакала и выделывала пируэты, поднимая вокруг себя облака пыли. Указательный палец указывал на неё.

– Марин? – неуверенно обратился Тиль к мартышке.

Та продолжала прыгать как сумасшедшая и вдруг громко чихнула, отлетев в сторону. Из её носа вылетела божья коровка.

– Марин?!

Божья коровка, лишь мельком взглянув на хозяина, снова бросилась мартышке в нос.

– Что здесь происходит?! – запаниковал совсем растерявшийся Тиль.

На втором этаже кто-то распахнул ставни и ахнул. Не прошло и мгновения, как к ним выбежал смуглый парень.

– Легба! Что с тобой?

Мартышка бросилась к парню и головой начала биться о его ноги.

– Марин! Прекрати же! – Тиль раздосадовано топнул ногой.

Божья коровка вылетела из носа мартышки, угрожающе жужжа и летая вокруг неё.

Тиль хоть и пропускал занятия духоведения, но много практиковался самостоятельно в том, чтоб устанавливать ментальную связь с Марин и понимать её.

– Медленнее, Марин! Что ты имеешь в виду? Ничего не понимаю! – напрягался он, разобрав среди мыслей духа только слово «мартышка» и кучу негодования. – Мартышка сделала что-то плохое тебе?

– Легба… Опять ты за старое! – ахнул парень, взявшись за голову. – Вероятно, мой фамильяр вас обокрал.

Марин удовлетворительно что-то прожужжала и, вернувшись к Тилю, устроилась у него на плече.

– А ну, показывай, что украл! – строго потребовал хозяин мартышки.

Мартышка сжалась в комок, подогнув под себя хвост, и вытащила изо рта кошель с монетами. Тиль вздрогнул.

– Какой ужас! А я обвинил в краже друга!

– Простите, умоляю! Давно такого не было. Мне казалось, я его перевоспитал. Пожалуйста, не жалуйтесь на него, клянусь, этого больше не повторится.

Мартышка, понурив взгляд, протянула кошель. С него свисала длинная слюна. Брезгливо сморщившись, Тиль одним движением достал носовой платок и взял кошель через него.

– Его зовут Легба?

– Что? Нет! Легба – это как «дьявол» у вас. В нашем поселении говорят «Легба». А мартышку зовут Шанго. Этой ужасной привычке он набрался у настоящих обезьян в джунглях. Если его поймают снова на воровстве – меня отчислят!

Мартышка заскулила, и Тиль заметил, как у неё на глазах выступили слёзы.

– Я не расскажу. Но ты как старшегодник должен был что-то предпринять! Обратись на факультатив заклинаний, пусть помогут твоему фамильяру держать себя в руках.

Парень ещё раз извинился, раскланялся и вместе с мартышкой на руках скрылся в доме.

– Пошли, Марин. Надо найти Дара. Пока тебя не было, я успел наломать дров…

Марин согласно взмахнула крылышками.

– Этот Шанго обокрал меня на рынке, и ты последовала за ним? Почему мне не сказала?