Добротолюбие. Том II

220. Кто, надеясь на Божию помощь, а не на свой ревностный труд, сподобится достигнуть сей степени совершенства, тот из рабского состояния, в котором действует страх, и из состояния наемнического, в котором двигателем служит не внутренняя доброта действующего, а чаяние воздаяния, переходит в состояние усыновления, в котором не имеют места ни страх, ни желание награды, но непрерывно действует одна николиже отпадающая любовь. Кто чрез такую любовь восстановит в себе образ и подобие Божии, тот будет услаждаться добром уже по сердечному расположению к самому добру; и стяжав терпение и кротость, некако подобные Божиим, не будет потом гневаться ни на какие пороки согрешающих, но паче, соболезнуя и сострадая их немощам, молиться будет о помиловании их, вспоминая, что и сам дотоле был одолеваем подобными страстями, пока не спасло его милосердие Господа, и что не своими усилиями исторгся он из уз жизни плотской, а благодать Божия избавила его от нее; – чтоб уразумел, что не гнев, а сострадание должно изъявлять к согрешающим, в мирном устроении сердца поя Богу: растерзал еси узы моя: Тебе пожру жертву хвалы (Пс. 115, 7), – и еще: аще не Господь помогл бы ми, вмале вселилася бы во ад душа моя (Пс. 93, 17); и чтобы находясь в таком смиренном настроении духа, мог исполнить и следующую заповедь Евангельского совершенства: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас и молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы (Мф. 5, 44); и таким образом удостоился получить и прилагаемую к сей заповеди награду, по коей не образ только и подобие Божии носить сподобляемся, но нарицаемся сынами Божиими: да будете, говорится там, сынове Отца вашего, Иже есть на небесех: яко солнце Свое сияет на злыя и благия, и дождит на праведныя и неправедныя (ст. 45). Каковую любовь сознавая себя достигшим, блаж. Иоанн говорит: да дерзновение имамы в день судный, зане якоже Он есть, и мы есмы в мире сем (1 Ин. 4, 17). Ибо человек по природе своей немощный и слабый, чем другим может быть, якоже Он есть, если не простертием благожелательной любви сердца своего, по подражанию Богу, на добрых и злых, праведных и неправедных? – Так чтоб творил добро по приверженности к самому добру, являя в себе истинно всыновленного Богу, о коем тот же блаженный Апостол так возглашает: всяк рожденный от Бога, греха не творит, яко семя Его в нем пребывает, и не может согрешати, яко от Бога рожден есть (1 Ин. 3, 9), и еще: вемы, яко всяк рожденный от Бога греха не творит; но рожденный от Бога блюдет себя, и лукавый не прикасается ему (1 Ин. 5, 18). – (Это, впрочем, должно разуметь не о всяком роде грехов, а только о грехах смертных. – Поистине, невозможно и самым святым не впасть в те малые прегрешения, которые бывают в слове, в мысли, в желании, по неведению, по забвению, по какой-либо крайности, по нечаянному случаю, – которые, хотя различны от греха, называемого грехом к смерти, однако ж не могут не иметь некоей виновности и укоризны). Итак кто, как мы сказали, приобретет любовь к добру и сделается подражателем Богу, тот облекшись в милосердие и долготерпение Господни (Кол. 3, 12), будет молиться и за самых гонителей своих, взывая подобно своему Господу: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят (Лк. 23, 34). Очевидный же признак души, не очищенной еще от скверных страстей, состоит в том, когда кто не имеет чувства соболезнования к чужим прегрешениям, но произносит на них строгий суд.

12. О конце покаянных трудов (Соб. 20-е)