Добровольная зависимость (СИ)

— И всё-таки она могла бы напомнить нам о себе, успокоить, в конце концов. Я думаю, стоит поехать к ней сразу же после праздников. Не могла бы ты поговорить об этом с Джейсоном, милая? У него больше возможностей, чем у меня и Джорджи.

Я кивнула и повернулась в сторону отчима, который оживлённо болтал о чём-то с кузеном Лоры, сидя перед горящим камином. Мои мысли невольно вернулись в тот день, когда Коллет сбежала с мистером Рэтмором, а мистер Брам просто рвал и метал, так он был разгневан её предательством. Какие же неприятные мысли…

Когда кто-то коснулся рукой моей спины, я вздрогнула от неожиданности, и, повернувшись, увидела Джейсона. Он был так близко ко мне, его серые глаза блестели, и нежная улыбка не сходила с его слегка побледневшего лица. Какое-то время он просто смотрел на меня, так пристально и собственнически, что казалось, будто он пытается запомнить мой образ, навсегда вобрать его в память. Он был неотразим в тот вечер, хотя никто из нас не наряжался по-особенному; я же оставалась в светло-сером шёлковом платье с длинными рукавами, а на белой манишке сзади и вовсе имелась небольшая дырочка, но мне не хотелось заниматься ею тогда.

— Вот так и должен смотреть влюблённый мужчина! — выразительно произнесла матушка, разглядывая нас и отвлекая меня. — Вы прекрасно смотритесь вместе. Знаете, Джейсон, благодаря вам она очень изменилась.

— В лучшую сторону, я надеюсь?

— Несомненно.

— Что ж, но я-то надеялся сохранить её такой, какой она была и до встречи со мной, — сказал Джейсон, всё ещё глядя на меня, и улыбнулся.

— Спасибо вам, мой дорогой, за этот чудесный вечер! — просияла матушка. — Как жаль, что Коллет и её супруга нет сегодня с нами. И вашего старшего брата с семьёй тоже. У нас набралась бы замечательная компания, будь они рядом.

Я ждала, что Джейсон переменится из-за упоминания о брате, но он ничем этого не выдал. Лишь беспечно пожал плечами и весьма сухо сказал:

— Я уже послал ему открытку от всех нас.

Двумя часами позже, когда стих детский смех, а мужчины устали придумывать всё более страшные подробности для историй о приведениях, все разошлись по спальням; слуги погасили камин и свечи, убрали со столов и одёрнули шторы в больших комнатах, чтобы вскоре хозяева и гости могли наблюдать рождественское утро во всей его красе.

Я чувствовала себя весьма неплохо, хоть и была утомлена, несмотря на то, что ничем практически не занималась. Я находилась одна в просторной спальне, где преобладали белый и кремовые цвета; сидя за невысоким столиком перед овальным зеркалом, я наскоро заплела расчёсанные волосы в косу и принялась за незаконченный подарок мужу, который вошёл в спальню ближе к полуночи.

Я была сосредоточена на своём занятии и не заметила, как Джейсон подошёл сзади, так что до того, как он заговорил, в комнате раздавался лишь шорох бумаг.

— И чем же ты занята в такой поздний час?

Подскочив и заслонив собой драгоценное творение, я улыбнулась и ответила:

— Это ещё незакончено! Смотреть нельзя!

— А мне хочется, покажи. — Он протянул руку, но я его оттолкнула.

— Сказано же, позже! Ну не будьте таким непослушным ребёнком, сэр, — мой голос дрожал от волнения и предвкушения.

Но Джейсон и слушать меня не хотел, к тому же, на него наверняка подействовала та пара бокалов хереса после ужина. Он принялся тискать и щекотать меня, и мои мольбы сквозь смех никак не могли на него подействовать. В конце концов, он увёл меня от стола и повалил на постель, где продолжил истязать меня, пока я не сдалась. Лёжа рядом со мной и глядя мне в глаза, он улыбался самой порочной улыбкой, на какую только был способен.

— Мне помнится, ты говорил, что ты — мой раб, а не наоборот, — произнесла я с трудом, когда наши губы разделяли всего пара дюймов.

Он ничего не ответил. Я ждала, что муж поцелует меня в награду за мою капитуляцию, но он этого не сделал. Поднялся и, подойдя к столу, взял исписанный лист бумаги, который я всё время прятала в небольшой папке. Пока он вчитывался, я села прямо и принялась рассматривать его. Сколько раз я смотрела на него в полном восхищении тем, как прямо он держался, какими чувственными казались его губы, когда он говорил что-то, каким привлекательным казался он в своей строгости и сосредоточенности.

Джейсон был одет в простые пижамные брюки и халат, который даже не потрудился запахнуть, как следует. Полёт моей фантазии продолжался бы и дальше, гораздо дальше созерцания его плоского торса, если бы Джейсон не заговорил первым:

— И что это? — спросил он, глядя на меня.

— Всего лишь поэтическое послание. Тебе. Я пыталась додумать его по дороге сюда, но всё время на что-то отвлекалась. Оно незакончено.

И всё же, когда он принялся читать, я закрыла глаза. Сама не понимаю, почему.

— «… я не хочу, чтобы ты любил меня, потому что я подхожу тебе. Из-за того, что я говорю или делаю правильно. Или потому что я — это всё, что ты искал.