Добровольная жертва

Какой популярный вопрос! Я сама люблю его задавать.

– Не знаю. Мне вас не сочли нужным представить.

Карлица втихаря хихикнула. Дункан, да и все остальные, которых я могла разглядеть, воззрились на меня с несказанным изумлением. И тут до меня дошла неприятная в своей простоте мысль: может быть, одна я не вижу этого нига, а для всех других он имеет какую-то форму? Находится в каком-то теле?

– Кто я, пифия?! – с угрозой спросил Никто. Похоже, он тоже начал что-то подозревать.

«Да мне без разницы, кто, чтоб ты провалился!» На меня нашло мое извечное упрямство.

– Не знаю и знать не хочу. Но ты не бессмертен!

Зрители были в замешательстве и растерянно переглядывались. Магистр ал…Краст заинтересованно уставился в мраморный рисунок пола. Карлица почесала болонок, сдвинув диадему набок, и приняла несколько залихватский вид. Ей нравилось представление, внесшее значительное разнообразие в рутину церемониала.

Даже паук в уголке саркофага приостановил пляску вокруг бледнокрылой жертвы. Может быть, ниг – вот этот самый тонконогий вампир в мире насекомых, паучище с невнятным рисунком креста на мохнатой спинке? И всего-то дел – высвободить руку из пут и раздавить хищную Тварь?

– И я вижу твою смерть, – продолжила я под нарастающий ропот. – Рассказать?

Ни зги я не видела. Но упрямство и вдохновение – великая вещь, почти как настоящее пророчество. В уши забрался насмешливый шепоток магистра: «У тебя проблемы со зрением, жизнь моя?» Я моментально взбесилась: «Прочь, убийца!»

Продолжая увлеченно разглядывать каменные плиты, Дункан снова беззастенчиво влез, не постучавшись: «Позвольте представить вам давно почившего отца ордена Бужды. Надеюсь, пифиям преподают историю!»

Я представила, сразу вспомнив миниатюры летописей. Плюгавенький такой был человечек, но, по мнению современников, великий оратор и пророк. Тогда он еще не заикался, наверное. Но если это «дух Бужды», то понятно, почему публика в шоке. За всю историю еще ни одна пифия не умудрилась предсказать смерть духа.

Голос меж тем говорил:

– В с-следующий раз расскажешь, если будет шанс-с. Я восхищен. Ты так убедительно лжешь, а пифии на это не с-способны. Бедняжки даже не ос-сознают, что из них льется в трансе, и ничего не помнят после. Не заметил, чтобы ты была в трансе, Радона Гарс-сийс-ская. Хотя кое-какие странности мы все здесь заметили.

В зале нарастал хохот. Но я продолжала упрямиться, мысленно отдав должное магистру:

– Разве ты не знаешь, великий Бужда, что провидицам не возбраняется быть всегда в здравом уме и памяти?

– Не возбраняется, – мягко согласился сразу успокоившийся невидимый призрак. – Но нам надо убедиться, в здравом ли… Один ответ я, наконец, получил от тебя. Если так дальше пойдет, нам и вечности не хватит. Начнем ис-спытание! Только избавь нас от прогнозов погоды и пророчеств из жиз-зни нас-секомых. Я задал вопрос о моем будущем. Желательно не тратить на ответ всю мою вечность. Смотри с-сюда и говори, жрица!

И внезапно из ничего передо мной оформились и наполнились золотым блеском завитки массивной рамы, соткалось зеркальное полотно. И отразило. Ну ничего нового. То есть – меня. Так, пустое место вместо… Зато присутствовало остальное убранство помещения, противоестественным образом включая трон и исключая мой саркофаг с живой начинкой. А на троне… Что-то клубилось и проявлялось из ничего.

Но мне впервые было не до зеркала. Так мучительно свербил вопрос, что я полностью увлеклась выскребыванием ответа: почему только для меня Бужда невидим? Чем я хуже других? И единственное здравое объяснение, которое я могла дать сама себе: потому, что никакого тела давно почившего Бужды и нет. Есть массовая галлюцинация, не овладевшая мной по какой-то причине. А если его нет, значит…

– Смотри, жрица! – встрял дух Бужды с назойливыми рекомендациями.

…значит, ему очень надо стать. Но зачем тогда им истинная провидица? И почему пифия никак не устроит? Потому, что провидица не видит себя. Ну и что?

– Ну, смотрю, – задумчиво сообщила я. – А что я должна увидеть?

Дух разорался, как обжуленная кухарка на базаре:

– Вы кого мне подсунули?!

– Не я, а Вритар! – отбрехался Пес. – Я как раз хотел избавить всех от этого кошмара.

– Кошмаром здесь буду я! – обрадовал предсказанием Трон. – Убрать эту пародию на жрицу! И утром публично сжечь самозванку в назидание народу!

Дункан радостно кинулся отвязывать меня, но я вцепилась в ремни, на которых была подвешена, и бесстрашно качнулась вглубь саркофага:

– Минуточку! Кажется, я что-то вижу!

– Кажется?! – взревел дух уже не Бужды, а быка.

– Ви-и-ижу-у!

Что-то клубилось и проявлялось из ничего, стремительно обрастая деталями. И вот уже на троне восседал маленький плешивый человечек с гневным морщинистым личиком и жуткими дырами вместо глаз. Мне срочно захотелось протереть собственные очи, но ремни не пустили.