Добровольно проданная

— Что происходит? — спрашиваю я, когда Константин торопливо помогает мне надеть пальто.

— Мне срочно нужно уехать, Ты едешь домой вместе с Артемом, он уже ждет! — поясняет Адамади и тут же набирает чей-то номер, — Да, я сейчас буду. Чтобы все были готовы! Дым, ты со мной, остальные в сопровождении, но в полной готовности!

Константин сажает меня в машину, а рядом располагается Виктория,

— Документы у меня в столе, в синей папке, Сделай скан-копии, а оригиналы уничтожь, Флешку держи при себе! — командует он ей, а женщина быстро кивает. Дверь захлопывается, и машина трогается с места,

Я не знаю, что происходит, но волнуюсь, как будто меня это касается. Даже Виктория не язвит, а устало облокачивается на сиденье и закрывает лицо руками.

ГЛАВА 21

София

На часах далеко за полночь, но мне не спится. В груди разрастается тревога и волнение. Они давят на меня и мешают расслабиться. Мне должно быть все равно, что случилось у Адамади, и куда он поехал. Это не мое дело, но я ворочаюсь в кровати в ожидании Константина.

Откидываю одеяло, встаю с кровати и подхожу к окну, осматривая пустой двор. Последний раз я так переживала за маму. Неспокойно мне. И я понимаю, что не усну, пока он не приедет, и я не пойму, что с Константином все хорошо.

Надеваю халат, заплетаю волосы и спускаюсь вниз, чтобы заварить себе чаю, не могу просто сидеть на месте. Глупо это все — волноваться за взрослого, сильного, самосадочного мужчину. Но я ничего не могу с собой поделать.

Замедляясь, прохожу через гостиную. В кресле, возле окна, сидит Виктория. Ее платье слегка помято, а прическа растрепана, она поджимает под себя ноги, а туфли валяются рядом на ковре. Женщина пьет вино из большого бокала и смотрит в окно. Хочу пройти мимо, но Виктория меня останавливает.

— Тоже не спится? — спрашивает она, покручивая бокал. — Выпьешь со мной? — кивает на бутылку на столике.

— Нет, я лучше чаю.

— Ну иди, сделай себе чаю, — усмехается она, и я понимаю, что женщина изрядно пьяна. — Поговорим потом. Я тебе кое-что расскажу.

Мне совсем не хочется находиться в ее обществе, но и сидеть в своей комнате одна я не могу. И может, она расскажет, насколько все серьезно. Завариваю себе большую чашку чая, добавляю немного клубничного сиропа и иду назад к Виктории.

Она продолжает пить вино и смотреть в окно. Насколько мне известно, Виктория не замужем и детей у нее нет. Вечно в работе. С самого утра собрана и идеальна, это, наверное, очень сложно. Вот так держать лицо. Сажусь на диван и грею руки об чашку. Через два дня Новый год, а в этом доме нет и намека на праздник. Возле камина прекрасно смотрелась бы елка. Мы с мамой всегда наряжали маленькую, но пушистую елочку и огоньки на окна вешали, с самодельными снежинками. Мама готовила традиционные салаты и ее фирменную утку с апельсиновым соусом. Мы всегда праздновали вместе, потом мама уходила к соседке, а я — к друзьям. Но в этом году мы порознь, и праздника совсем не чувствуется.

— У Константина серьезные проблемы? — сама спрашиваю, нарушая молчание.

— Волнуешься за него? — с усмешкой спрашивает она. Киваю ей, отпивая чая.

— Думаешь, ему есть до тебя дело? — вполне серьезно спрашивает она, а я молчу. Потому что мы обе знаем, что нет. — Не питай иллюзий, девочка. Просто выполняй свою работу и не принимай близко к сердцу. Иначе он разобьёт вдребезги твое маленькое сердечко и потопчется по нему.

— А я ни на что и не надеюсь!

— Нуда, — цокает она, допивая вино. — В Адамади невозможно не влюбиться. Он кажется недосягаемым, холодным и даже жестоким, но женщины слюной по нему исходят. И каждая, с кем он имел связь, надеется на будущее. И ты тоже, — утвердительно говорит она. — Только все это зря. Он никогда не полюбит тебя, никогда не впустит в душу, и уж тем более не женится. Да, он относится к тебе не как к другим своим девкам. С тобой он более внимателен и обходителен, делает то, что не делал с другими…

Вопросительно смотрю на нее, потому что не понимаю, о чем она?

— Тебе не понять, ты не знаешь его так, как я. И не оценишь всех привилегий, — как-то грустно произносит она и еще наливает себе полный бокал вина, опустошая бутылку. — Но не обольщайся, ты не уникальна. Он просто нашел в тебе замену. Воплощение прошлого. Ты — как хорошая подделка, очень качественная, чистенькая, уязвимая, глупенькая, но, к сожалению, не оригинал. И вот он лелеет свою подделку, потому что оригинала уже нет и не будет. Наиграется и выкинет тебя, как и всех остальных. Ему быстро все надоедают. Поэтому он предпочитает покупать женщин. Чтобы никаких обязательств и претензии. Все мы для него сексуальные игрушки.

Не понимаю, о чем она. Но Виктория определенно хорошо знает Адамади.

— Мы? — переспрашиваю я, цепляясь за это слово. Потому что мне показалось, будто Виктория причислила себя к женщинам Константина.