Добровольцы

Роман мой подходит к концу понемногу,
А жизнь продолжается, полнясь, как прежде,
Разлуками, встречами, счастьем, дорогой
И грустью непрошенной, близкой к надежде.

Я должен еще рассказать вам о Славе,
Чтоб не был в обиде товарищ военный.
Семейство Уфимцевых в полном составе
Недавно в Москву возвратилось из Вены.

Конечно, мы сразу поехали к Леле:
Традиция — это великое дело.
Ну просто смотреть невозможно без боли,
Как Леля осунулась и похудела.

«Все ездит, мотается мой благоверный,
Меня не берет он на стройку донскую…
Всю жизнь проживем мы в разлуке, наверно».
«Ты очень тоскуешь?»
«Немного тоскую».

«А мы вот с Татьяной, где б ни были — рядом.
Опасно меня оставлять без пригляда!»
«Татьяна работает?»
«Что вы, куда там!
Полковнице это поди неприлично.
До вечера не расстается с халатом,
Сама себе шьет и готовит отлично».

«Вот странное дело! А что будет дальше?» —
Елена с тревогой спросила у Славки.
«А дальше присвоят ей чин генеральши,
А может, и так проживем до отставки».

Потупилась Таня под Лелиным взглядом,
И Слава взглянул на Теплову с опаской.
Им вдруг показалось никчемным нарядом
Тафтовое платье с воланом и баской.

Товарищ Уфимцев, пилот бесшабашный,
Не знал я того, что ты деспот домашний!
Напрасно забыл ты, что очень недавно
Татьяна твоя с Метростроем дружила.
Ты стал в ее жизни событием главным,
Душа ее сжалась, как будто пружина.

Но ты берегись! Развернется однажды —
Тогда устоять ли уютному дому?
И, может случиться, полжизни отдашь ты
За то, чтобы все начинать по-иному.

Но, к счастью для них, тут явился из школы
Полковников тезка. Смотрите, как вырос!
С зачета как раз, возбужденный, веселый.
«Пятерку принес?»
«Нет, четверка случилась!

И папа хватал в Ленинграде четверки,
Хоть был самым старым…
Нет, старшим, студентом».
Мальчишка глазами прирос к гимнастерке,
Где звездочка и разноцветные ленты.

Герой оживился: «Послушайте, други,
В году, как мне помнится, двадцать девятом
Мы у Циолковского были в Калуге
С экскурсией, всем пионерским отрядом.

Великий ученый спросил про отметки,
И мы, представители солнечной эры,
Ответили бойко: „У нас в семилетке,
Конечно, отличники все пионеры“.

Старик опечалился: „Бедные дети!
И Пушкин, и я — мы учились неважно“.
Потом он рассказывал нам о ракете,
О том, что когда-нибудь горстка отважных
Взлетит в голубые просторы вселенной —
На Марс, на Луну, на любую планету.
А нынче могу вам сказать, как военный,
Что в этом особой фантастики нету».

Меня отведя в глубину коридора,
Чтоб Таня не слышала, начал Уфимцев
Шептать мне, что сам собирается скоро
В одно мировейшее дело включиться:

Уже астронавты при аэроклубе
Всерьез занялись подготовкой полета
В ракетном снаряде в небесные глуби.
Вот это задача! Вот это работа!

Подумай! Отсюда Луна недалеко —
Известно, что меньше четыреста тысяч
Всего километров! Взлетевши высоко,
Земли притяжение можно и вычесть —
И мчать, межпланетным пространством владея,
Наращивать скорости с каждой секундой!
«Ты знаешь, отныне без этой идеи
Вся жизнь моя летная кажется скудной.

Среди астронавтов идут разговоры, —
Читал ты, быть может, в статейке газетной? —
Что первой ракетой одни лишь приборы
Отправятся в этот полет межпланетный.

Но это считаю я в корне неверным:
Полет человека особенно важен.
И я на собрании вызвался первым
Лететь на Луну с небольшим экипажем».

Все громче его заговорщицкий шепот:
«Я думаю, хватит уменья и воли.
Все есть у меня: и здоровье и опыт, —
Боюсь лишь, что Таня лететь не позволит…»

Тут пойманы были мы оба с поличным:
Татьяна пришла и сказала сердито,
Что гостю вести себя так неприлично,
Что женское общество нами забыто.

«О чем вы шептались? По взгляду я вижу,
Опять ты полет на Луну затеваешь!
Лети, если хочешь, куда-нибудь ближе.
Ну отговори ты его, как товарищ!

Совсем одержим этой лунною сказкой,
К своим астронавтам он бегает часто.
Уж как я влияла — и плачем, и лаской, —
А он все свое: полечу — да и баста».

Сражен этой женскою логикой странной,
Пилот говорит: «Ты страдаешь напрасно,
На базе научных, проверенных данных
В ракете лететь на Луну безопасно.
Мы лет через пять полетим непременно:
Пора начинать освоенье Вселенной.

А женщины в этих вопросах не правы,
Все ваши тревоги и страхи некстати».
Сияют глазищи у младшего Славы,
Видать по всему, что он тоже мечтатель.

«Возьмете меня, дядя Слава, с собою?»
Конечно, туда полетят наши дети!
Мне хочется крикнуть: «Возьми нас обоих,
Хотя нам не тесно на нашей планете!»