Добрые боги

— Крон-лорд пустил по моему следу нескольких тварей; они долго преследовали меня, затем к погоне люди герцога Эслема: с сожалением вынужден предположить, что он также причастен к заговору, — продолжил Вархен. — Несколько раз меня почти схватили. Скрыться мне помог рядовой Ханбей Шимек, милорд: прошу представить его к награде. Сожалею, что принёс дурные вести, но рад, что поспел вовремя. Мне сказали, герцог уже в столице.

— Да. Он требует твоей головы, а также головы своего беглого стражника, за убийства и поджоги, учинённые под Шевлугом, — сказал лорд Вульбен. — Кое-кто видел тебя неподалёку и узнал.

— Это сделали люди крон-лорда Шоума, милорд.

— Не сомневаюсь. — Лорд Вульбен поднялся, тяжело опершись на трость. — Но в одном ты ошибся, Солк. С чего ты взял, что упражнения Шоума в чернокнижии — заговор? Опрометчиво называть заговором приказ самого Короля.

Наступившая за его словами тишина могла поспорить в громкости с выстрелом из капитанской пистоли. Вархен страшно побледнел.

— Милорд?!..

— Ты в самом деле не понимаешь? — Лорд Вульбен взглянул на него со странной смесью насмешки и сожаления. — В лысой голове Его Величества Рошбана II мало мыслей, но все они об одном: он не хочет умирать. Не хочет отдавать власть. Должен признаться, я его даже понимаю: старость хуже любой из тех болезней, что она приносит с собой… Король приказал Шоуму, чьё давнее увлечение чернокнижием общеизвестно, отыскать от неё лекарство. Шоум договорился с демонами. А я договорился с Шоумом.

— Ты!.. — Вархен попытался встать, но, не сделав и шага, осел на колени.

— Тебе ли не знать, Солк: стоит быть внимательным к тому, что пьёшь. — Лорд Вульбен кончиком трости подцепил и пододвинул к себе мешок. — Но ты не ожидал, да? И я не ожидал, что ты едва не спутаешь нам карты…

Ханбей мысленно застонал. Ещё по пути к кабинету он заметил, что чувствует себя как-то странно, но посчитал, что просто отвык от вина. Теперь же он не мог пошевелиться, ни даже заговорить; тело стало, будто чужое.

Хотя Вархен выпил намного больше, он всё ещё пытался двигаться — по-видимому, он и способностей перебарывать всякие шпионские отравы имел больше; но толку от его попыток было чуть.

— Все мы иногда совершаем ошибки; даже я, — тем временем, продолжал лорд Вульбен, невольно заставляя Ханбея удивляться такой словоохотливости. — Его Величество Рошбан ошибается, думая, что кто-то, кроме него, хочет, чтобы он сидел на троне вечно. А принц Кербен, этот беспутный выродок, ошибается, считая, что у него выйдет отправить меня в отставку и превратить Совиный Дом в прибежище трусливых бюрократов. Как ни посмотри, Солк, а выбор у меня был невелик: лучше уж король-чернокнижник, чем старый безумец или слабовольный недоумок в короне. Лучше, в сто крат лучше. Особенно, когда этого чернокнижника толковые советники.

— Мерзавец! Что ты за это получил? — прохрипел Вархен.

Лорд наотмашь ударил его тростью по лицу. Вархен повалился на бок, заливая ковёр кровью из разбитого рта.

— К отцу следует обращаться почтительно, даже если ты ублюдок, нечаянно заделанный со смазливой шлюхой!!! — Лорд ткнул его тростью в грудь, переворачивая на спину. — Я дал тебе всё, кроме имени! И чем ты мне за это отплатил?!

«К отцу?..» — Ханбей скосил глаза, пытаясь лучше разглядеть лорда Вульбена: сейчас, когда его правильные черты искажала ярость, можно было заметить между ним и Вархеном некоторое сходство.

Это многое объясняло: в приёмной разворачивалось не бессмысленное объяснение начальника с обречённым подчинённым, но семейная сцена — заключительная сцена финального акта. Всемогущий глава тайной полиции был разъярён, взбешён, оскорблен, обижен, растерян — но только не бесстрастен, как бы ему ни хотелось таковым казаться; он обвинял и оправдывался, и снова обвинял, выплёскивая ярость.