Добрые и сильные

— Что это? — Сергей наклонился, разглядывая мальчика. А тот, отскочив, повернулся назад. — Это чей такой шустрый? У вас гости, Валя?

— Ох, Сережа, нет. Это сын бывшей Володиной жены.

— Без его вмешательства?

— Проходи, Сережа.

— Да, дела.

Сергей прошел в гостиную, где сидели и курили оба брата.

— А, Серега, привет, — Виктор привстал, здороваясь. — Как там Радик?

— Теперь уже хорошо. Лечится.

— Дай бог. Если кто и достоин счастья, так это он.

— Да таких, как этот парень, больше, наверное, и нет, — проговорил Володя.

— Завтра мы пойдем к нему, — сказал Виктор. — Ничего, если все? Не переутомим?

— Он рад только будет.

— Вот и хорошо.

В комнату влетел мальчик, налетел на стоявшую в углу стеклянную горку с хрусталем, упал и заплакал. Володя, подскочив, поднял его и поставил на ноги.

— Ну и торпеда.

— Да, помесь динамита и реактора. Удружила сынком, шалава, — начал Виктор, ворчливо, но Володя искоса обернулся, и старший брат замолчал, поперхнувшись. — Да ладно, уже решили. Только не обижайся, если я обоих этих родителей спущу с лестницы.

— Я помогу тебе, — сказал и Сергей.

— Только без криминала, — засмеялся Виктор. — Мозги ты умеешь вышибать.

— Хватит вам обоим. Я сам разберусь со своими проблемами, — Володя сел на место, а мальчик удрал, споткнувшись на пороге и пролетев в коридор. Там он шлепнулся и снова разревелся.

Настя, выбежав из кухни, стала поднимать его, уговаривая тоненьким голоском.

— Вот и хозяйка растет. Помощница, — громко похвалил Виктор и, вздохнув, уже тихо добавил: — бедные дети.

Радика выписали через 20 дней, после обеда. Сергей повез его с Диной домой. У дяди по этому случаю готовился праздничный обед, сам он был дома, готовил плов и ждал возвращения дочери и племянника.

Радостный, он отпер дверь и замер. Позади своих детей он сразу заметил смущенного Сидоренко, и это смущение ударило его по рассудку.

— Ты?! Бесстыжий! Как только ты смеешь показываться мне! — закричал мужчина, обычно умеющий себя контролировать. — Иди суда, если хочешь, чтобы тебя позорно избили. Иди сюда, или мои руки сами тебя достанут.

Он оттолкнул Радика, отшвырнул дочь, и Сергей, не дожидаясь, бросился вниз.

— Русская свинья.

Радик схватил дядю сзади за плечи, говоря ему по-татарски.

Сергей бегом выскочил из подъезда и торопливым шагом прошел к «Жигулям», отпер машину, сел, почти плюхнулся за руль и стал заводить мотор.

Он уже выруливал с асфальтовой дорожки, когда увидел Радика и дал задний ход, возвращаясь к нему.

Радик сел на сидение, рядом с водительским, поправил дымчатые очки и сказал:

— Подожди, сейчас Дина вынесет вещи.

— Твои, что ли?

— Дядя меня выгнал.

Сергей присвистнул.

— Из-за меня? И что теперь?

— Ничего. Уеду в Альметьевск. А что мне еще остается? Как ты думаешь, Медведевы разрешат мне пока пожить у них. Надо же все оформить, выписаться.

— Конечно. Ты же знаешь, как они тебе рады.

— Вон и Дина.

Девушка шла с маленькой сумкой через плечо и с большой клетчатой сумкой, с усилием волоча ее чуть не по земле. Сергей, выскочив из машины, бросился к ней, на помощь. Пока он ставил сумку в багажник, девушка отперла заднюю дверцу машины, вместо того, чтобы повернуть обратно.

— Я с тобой, Радик, можно?

— Ты что? — повернулся к ней брат, но увидел приближающегося Сергея и перешел на татарский.

Дина совсем не отвечала ему и только плакала, спрятав лицо в ладони.

— Что такое? — Сергей заглянул в машину, потом сел. — Что случилось? Дина? Радик?

— Она собралась ехать со мной.

— Почему? Дина?

Та только плакала и, наконец, взахлеб, проговорила:

— Он меня… оскорбил…

— Он — твой отец, — начал Радик, но Сергей перебил его:

— Даже отцу не все можно позволить.

— Он меня выгнал!

— Все, поехали, — Сергей завел мотор.

Мать девушки выскочила из подъезда, когда машина уже выезжала на проезжую часть.

— Ты себе представляешь, Сергей, как это выглядит? — говорил Радик, оглядываясь.

— Очень представляю. Мы современные люди.

— Но…

— Завтра же мы подадим заявление в ЗАГС.

— Сергей, ты представляешь себе…

— Все представляю.

— А деньги, Сергей? Хотя бы на свадьбу.

— Пока так распишемся. А там выйду на ринг…

— Нет, — поспешно сказала Дина.

— Ты не хочешь стать моей женой?

— Хочу. Я не хочу, чтобы ты снова стал боксером. Не хочу, чтобы ты ослеп! Не хочу мучиться с тобой! Ничего не хочу!

— Дина! Ну, подумаешь, ну стану дуриком, сдашь меня куда-нибудь, зато у нас будут реальные бабки, а не эти гроши.

— Лучше не женись на мне тогда.

— Значит так: или ты, или бокс? Так что ли? Передо мной выбор?

— Да.

Радик молчал, слушая сестру и друга. Дина снова заплакала.

— Ладно, ладно, тема закрыта. У меня есть работа. Против моей работы ты не возражаешь?

— Нет.

— Тогда все в порядке. Завтра же идем в ЗАГС. Видал, Радь, как меня зажали. Еще, вроде бы и не муж, а уже под каблуком.

— Может не стоит тебе… с Диной. Выйдешь на ринг, у тебя отбоя не будет от девчонок.

Дина удивленно посмотрела на брата, а Сергей рассмеялся, опустив тяжелую ладонь ему на колено.