Добрые книжки

— Самое место нам тут. — подтвердил Слухач. — Глупые людишки, ни черта не соображают, всё им надо показывать и рассказывать, чтоб уверовали в чудеса.

— Мы и сами когда-то в неверии пребывали и от долбаной реальности козни претерпевали, разве не помнишь? — с сожалением пробормотал Нюхач.

Слухач грустно покачал головой.

— Это кто ещё такие? — даже не подобрав заковыристых слов, осведомился Виктор Леонидыч.

— Собственно, у нас имеется дело до Алексея Николаевича. — на плаксивых интонациях сказал Нюхач. — Вы можете на нас внимания не обращать. Вам же лучше будет.

— Отпусти ребёнка, дядя, он тебе правду в письме написал, да ты ничего в этом деле не соображаешь. — ухмыльнулся Слухач, ласково прихлопнув Алексея Николаевича по плечу.

— Дитятко случайно с истинным ходом вещей столкнулось, но в себе его не затаило. — столь же ласково Нюхач прихлопнул по другому плечу Алексея Николаевича. — Тебе бы поблагодарить дитятко, а ты его воздуха лишаешь.

— Морды им набей. — посоветовал Виктор Леонидыч оторопевшему Алексею Николаевичу. — Это черти к нам во двор заявились, я их сразу распознал. Моего Павлушу обозвать дитятком только черти могут.

— Успеете и морды набить, коли на то ваша воля будет. — сказал Нюхач. — А покамест вот что.

И вытащил из жупана коротенькую верёвку с двумя туго затягивающимися петлями на концах.

— Любезная публика! — воскликнул Слухач. — Сейчас вашему вниманию будет представлен аттракцион, при котором мы одномоментно придушим друг друга, одномоментно помрём, а вот души наши перекочуют из одного тела в другое — поменяются местами, проще сказать — и помогут нам возродиться вновь. При том, что лично я воссоздамся вот им. — Слухач указал на Нюхача. — А он, естественным образом, возродится мной.

— Вызывай милицию. — шепнул своей супруге Виктор Леонидыч.

Человечки живо затянули себе заскорузлые шеи петлями верёвки и принялись с непомерной силой отталкиваться друг от друга, затягивая петли всё туже. В дальнейшем всё случилось, как и обещали человечки: они померли, едва ли не стремясь рухнуть в прощальные объятия друг друга, повалялись несколько минут на земле, не шевелясь и не произнося ни звука, а затем медленно приподнялись на карачки и забавно вытаращились на мир.

— Нюхач? — спросил бывший Нюхач у бывшего Слухача голосом, изведавшим пренеприятных воспоминаний.

— Слухач? — принюхался бывший Слухач, не доверяя собственным инстинктам.

И оба тут же распластались на земле, намереваясь окончательно издохнуть.

— Делайте, ребятки, им искусственное дыхание! — приказал Виктор Леонидыч, пользуясь своим безоговорочным авторитетом у пацанов. — Делайте прямо рот в рот, как вас в школе учили.

Миха и ещё один парнишка — в обманчиво-висячих футбольных трусах, пронумерованных принадлежностью к сборной России — принялись достаточно бойко делать искусственное дыхание помирающим человечкам, поскольку их поступок сопровождался торжественными воплями головы Виктора Леонидыча о юношеском героизме. «Вот некоторые постоянно ругают молодых, всё критиканством занимаются. — орала голова. — А я хочу во всеуслышание заявить, что горжусь нашей молодёжью!..» Сначала очнулся Нюхач и тупо посмотрел на возбуждённого Миху, затем воспрял к жизни Слухач и столь же тупо уставился на своего спасителя. Однако, сейчас никто не решился бы сказать с уверенностью, что тот, кто раньше был Слухачом, переселившимся в Нюхача, так и остался Слухачом, уже переселившимся в Нюхача, а душа того, кто раньше был Нюхачом, не переселилась в того, кто раньше был Слухачом, чтоб затем переселиться обратно в того, кто был Нюхачом.

Со стороны дороги послышалось завывание сирены полицейской машины. Напряжение росло, догадки о принадлежности тел Слухача и Нюхача к душам Нюхача и Слухача сыпались из уст всей детворы, ситуация принимала достаточно нервический оборот и могла закончиться массовой дворовой дракой. Но в это время Алексея Николаевича тронул за мизинец младший из его сыновей — удивительно смышлёный и скорый на ногу карапуз:

— Папа, тебя мама домой зовёт на ужин. Она макарон нажарила.

— Ах, макарон! — воскликнул Алексей Николаевич. — Это событие никак нельзя пропустить, драгоценный мой отпрыск, поспешим домой!..

И покинул двор вместе с сыном, оставив в глубоком замешательстве Павлика, детвору с расплющенными кулаками, голову Виктора Леонидыча, умильно застывшей в форточке, и перемешанных друг с другом Нюхача и Слухача.

— Пришёл хороший человек, навёл смуту во дворе и назад потрынкал! — сказала голова Виктора Леонидыча. — Чудны дела твои, Господи!..