Добрые книжки

Велоцирапторы стремительно, на уровне спинномозговых рефлексов, обретали агрессивную подвижность и вырастали до размеров обычных кузнечиков; внешне казались анекдотичными и игрушечными, но отбрыкивались и кусались с весьма чувствительными последствиями. Зализывая окровавленные пальцы, Алексей Николаевич и Филушка не на шутку осерчали и принялись лупить тапками по скачущим зверушкам в целях прекратить экспансию. Девять из десяти исступлённых ударов наносились мимо цели, а тот шлепок, который всё-таки не промахивался, не причинял живучей рептилии ни малейшего урона. С откровенно жульническими тараканьими повадками, стая велоцирапторов разбежалась по углам квартиры и весело захрустела какими-то неизвестными кусочками еды. Эта незадача не остановила наших естествоиспытателей, а только вдохновила на продолжение экспериментов, поскольку имелось желание не просто чувствовать себя равными существу, стоящему у руля мироздания, а требовалось уловить и арестовать хотя бы один экземпляр стратегически опасного звероящера. Алексей Николаевич сбегал в магазин, чтоб скупить все имеющиеся в продаже куриные яйца, объясняя продавцам свою причуду тем, что затеял побелить потолок, а изготовление качественной побелки нуждается в свежих яйцах. «У вас яйца свежие?» — спросил Алексей Николаевич у продавцов. «У нас всё свежее.» — ответили продавцы и переглянулись с несколько шаловливым взаимопониманием.

— Я вот, что придумал. — сказал Филушка, восторженно выкладывая на стол пустые стеклянные банки, которые столь трепетно сохраняла супруга Алексея Николаевича для консервирования домашних овощей. — Мы яйца поставим на обогреватель и накроем банками, чтоб вылупившиеся твари не смогли разбежаться во все стороны. Разве не прекрасная идея?

— Идея сверхъестественная! — похвалил Алексей Николаевич. — За это нужно выпить.

— Понятное дело, что нужно. — согласился Филушка. — Волнений и тревог у нас с каждой минутой всё больше и больше. И их необходимо унимать.

До обеда наши друзья уняли волнение литра на полтора и клонировали сто тысяч тараканьих динозавров, после обеда пошли на рекорд и клонировали сто тысяч девять. Главная беда эксперимента состояла в том, что велоцирапторы, оказавшись в плену банки, не теряли своей агрессивной расторопности, и — при малейшей попытке наших горе-учёных приподнять банку и зацепить кого-нибудь малахольного зверька — мгновенно выскакивали за пределы посудины и уносились прочь, визжа столь издевательски-радостно, что Филушка хватался за тапок и молотил им куда только дотягивалась рука. Побитыми оказались много полезных кухонных вещей, но Алексей Николаевич не останавливал друга, а также терял всяческую деликатность. «Сейчас эти твари по всему дому расползутся, и тогда нам будет непросто обернуть всё вспять! — драматургическим тоном изъяснился Алексей Николаевич.

Первой почувствовала что-то неладное соседка Алексея Николаевича. Пенсионерка робко постучала в дверь и вопросила с поднаторелым обвинительным укором в голосе: почему у ней в квартире кто-то шуршит и шебуршит, и не пора ли друзьям завязывать с алкоголем?..

— Что вы такое говорите, бабушка Фрося?! — воскликнул Алексей Николаевич, обиженно качая головой. — Вы же знаете, что я убеждённый трезвенник и борец с пьянством!!

— Но ведь шуршит же и шебуршит! — стояла на своём пенсионерка.

— Разберёмся! — пообещал Алексей Николаевич и захлопнул дверь.

Следующим отчаянно завопил во дворе дома незнакомый мужичонка в ущербных сандаликах и выбивалкой для ковров. Мужичонка прыгал на одной ноге, задрав другую достаточно высоко, чтоб все видели окровавленный и насквозь прокусанный большой палец. Ковёр лежал рядом, на простодушно зеленеющей травке, и мужичонка уверял, что едва ударил по ковру выбивалкой, как его укусила тварь, подобная самому невероятному кошмару.

— Пора спуститься во двор и посмотреть, что там к чему. — предложил Филушка.

Приятели спустились, перевязали бинтом палец травмированного мужичонки и, норовя отвести от себя всяческие подозрения, спросили: не примерещилась ли диковинная тварь, сразу после того, как мужичонка самостоятельно огрел себя выбивалкой по ноге?.. «Разве не может так случиться, что никто тут не виноват, кроме внутренней твоей придури и пылкости воображения?» — спросил Филушка. Мужичонка долго смотрел на Филушку застарелым подгнившим лимоном, а затем принялся в благоуханно-поэтических выражениях лепетать, что это всё не просто чьи-то хитрожопые фокусы, а натуральное бесовство, и что теперь не иначе, как Волга потечёт снизу-вверх, а Русь поменяется местами с Америкой. На что Филушка весело пригрозил всей пятернёй и отвечал в том духе, что: нет, дескать, врёшь, брат, путаешь Гоголя с Гегелем, но твоими эсхатологическими видениями не заткнуть ненасытную жажду познаний!.. На помощь болезненному мужичонке припожаловал ещё один персонаж в сандаликах, который одной рукой продемонстрировал вызывающе-укоризненный указательный палец, а другой — дырку от бублика.