Добрые книжки

Однажды супруга и детки Алексея Николаевича уехали погостить к дедушке и бабушке, чем незамедлительно решил воспользоваться незабвенный друг Филушка, и завалился в дом к Алексею Николаевичу, как он иронически сообщил, на чашку чая!.. Завалился, разумеется, не один, а с очень привлекательной девушкой по имени Танечка, которую он представил, как начинающую и очень талантливую певицу с блестящим творческим будущем. «Что же вы такое замечательное поёте?» — с интересом вопросил Алексей Николаевич. Танечка ничуть не смущаясь пропела трёхаккордный фольклорный мотив, демонстрируя тип девушки рыжевато-шаловливый и влюблённо-веснушчатый. И пока приятели увлекались процессом, нахально именуемым Филушкой чаепитием, Танечка разглядывала старенький фотоальбом, беспрестанно вопрошая о запечатлённых персоналиях. Любопытство её было вполне оправданно, ибо необычные ситуации и поступки перекочёвывали с одного фотоснимка на другой.

— Кто это? А это что? — восклицала Танечка, озорно хохоча и молотя ножками по дивану, на который бесцеремонно забралась, возможно даже и слишком озорно.

— Это я, когда мне было шестнадцать лет, прогуливаюсь по полям с поэтической лирой, одна девушка знакомая меня сфотографировала… это тоже я в Москве, на знаменитых баррикадах у Белого Дома в 91-ом году, спасаю страну от ГКЧП и сижу на карачках, потому что погода в те окаянные дни была непростая, люди мгновенно заболевали насморком, совмещённым с приступами диареи… а это вот тоже я во время терактов 11 сентября в Нью-Йорке, падаю из небоскрёба World Trade Center — просто чудом остался жив… упал на кучу людей, выпавших до меня… жуткие воспоминания, должен признаться…

— Что это?? — даже позабыв расхохотаться, Танечка уткнулась пальцем в фотографию с подозрительно торчащей из воды длинной шеей, способной принадлежать только вымершему виду ящеров. — Алексей Николаевич, вы умудрились сфотографировать динозавра?..

— Ах если бы! — мечтательно вздохнул Алексей Николаевич. — Все мои многолетние поиски динозавров оказались безрезультатны, я убедился в том, что они давно вымерли, а здесь запечатлено событие, связанное с нашим знаменитым липовогорским прудом у кочегарки. Впритык к забору кочегарки выстроили уютную пивную, в которую заглядывали после рабочей заводской смены наши мужички, чтоб испить пару кружек отличного солодового напитка, поболтать о внутренней и внешней политике, закусить всё это дело вяленой рыбкой и унять нервишки. Особого пьянства никто не замечал, как, впрочем, и особой трезвостью никто похвастаться не мог. Но вот однажды летом приключилась невероятная жара, и мужички прямо из пивной, едва успев скинуть штаны и рубашки, заныривали в пруд с целью купания. И заныривали настолько убедительно, что обратно не всплывали. В один из пятничных вечеров на берег пруда вытащили сразу пятерых нечаянных утопленников, и среди них оказался даже передовик производства. И всё бы ничего, но убыль работящего мужского населения на Липовой Горе стала слишком заметной, и заводское руководство пригрозило закрыть пивную. И вот тогда-то директор пивной собрал потихоньку самых мозговитых ребятишек — а среди них, разумеется, оказались и ваш покорный слуга с Филушкой — и попросил сообразить что-нибудь хитрое для отпугивания мужиков от купания в пруду.

— Он был в своём уме? — удивилась Танечка.

— Это был очень хороший человек и директор пивной, и конечно чаще всего он был в своём уме. — добавил Филушка. — Он иногда и ребятишек пивом угощал, потому как считал, что пиво не повредит детскому здоровью. Впрочем, возможно, что он из озорства пивом угощал, поскольку затем с интересом наблюдал, как пьяненькие дети начинали гоняться друг за другом с разнузданным цинизмом. Впрочем, возможно, директор пивной был излишне ярким продуктом индивидуальной психологии, и не нам его судить.

— И что вы придумали для острастки купающихся работяг? — спросила Танечка.

Алексей Николаевич интригующе покосился на Филушку, возвёл указательный палец к потолку и тем самым дал понять, что шаловливых ребят в тот раз осенила грандиозная идея.

— Сначала мы хотели раскрасить бревно в зелёный цвет и придать ему черты крокодила. — самозабвенно рассказывал Алексей Николаевич, понимая, что те славные денёчки больше не вернутся никогда. — Но потом Филушка придумал вот что. Он где-то добыл громадный кусок мешковины (такой грубой ткани пугающе-серого цвета, из которой на заводах шили мешки), нарисовал выкройку головы молодого плезиозавра, и заказал знакомым девочкам, умеющим работать на швейных машинках, срочную работу. Я и ещё один мальчик — по иронии судьбы, он сам впоследствии утонул с разрезанными венами в собственной ванной — сконструировали из алюминиевых трубок каркас, на который затем и натянули мешковину, умело сшитую девочками. И вот, после окончания рабочей смены, когда народ потянулся к пивной, а из неё прямёхонько в соблазнительный водоём, мы водрузили длинношеею голову на плот, изготовленный из тонких рыбацких удочек, и выплыли из кустиков на середину пруда.