Добрые Люди (СИ)

Вариант был так себе. Этим трюком с глазами чистый явно хотел мне что-то продемонстрировать, но встречающим он не был, так как слов нужных не произнёс. Был ли он из ордена Чистых или умело маскировался? Я затруднялся ответить, но знал наверняка, что настоящий чистый не вёл бы подобные беседы с таким как я: для церковников Добрые Люди являлись настоящим воплощением демоном. Тут было два варианта: либо чистый не такой уж и чистый, как бы каламбурно это не звучало; либо он действительно верит в то, что говорит, а значит красноглазого могли использовать вслепую.

Я решил не торопить события и немного подыграть.

— Эти ваши зрачки, что-то значат? — спросил я. — Некий ранг? Какой цвет твой настоящий?

— На какой цифре заканчивается твой поток? — задал он встречный вопрос.

Я напрягся. Подобная осведомлённость о Добрых Людях вызывала тревогу.

«Значит первый вариант. Волк в овечьей шкуре».

— Даже не пытайся! — Красноглазый вскинул руку, и погрозил пальцем. — Я сказал, что знаю кто ты, и этого достаточно. Мне выпала малоприятная участь сопроводить тебя в форт, и я выполню свою часть сделки. Остальное меня не волнует.

Что ж, оставалось верить ему на слово. Бородатый действительно кое-что знал, а топтать землю ему бы не позволили, окажись он с этими знаниями на «другой» стороне — Добрые Люди умели защищать свои тайны. А был ли чистый из ордена или не был — это дело десятое. Я, конечно, жутко не любил, когда в заказе появлялись третьи лица, но алианец с тритоном сильно спешил и вполне мог упустить мелкие, как ему показалось, детали. Но как бы там ни было, а сбежать я мог в любой момент: ни верёвка, ни большой лук в руках красноглазого для меня помехой не являлись.

— Уговорил, — сказал я. — Но тогда зачем весь этот маскарад?

— Могги.

— Они тоже знают? — повёл я бровью.

— Как раз напротив. Братья проводники. Они часто режутся в кости с солдатнёй, крутятся на кухне, одним словом — болтают. Ну и тебя нужно привести в подобающий вид, чтобы капеллан поверил, что ты можешь быть изменённым.

— Это ты о тех, кто меняется после твоего отвара и сидит в темнице форта? — догадался я.

Чистый кивнул.

«Этот тип явно чего не договаривает».

— Ладно, что там горит? — спросил я.

— Утэ-Ма — поселение могги. У братьев там куча родных. Посему тебе впредь стоит быть аккуратнее в выборе слов. В последние месяцы мы натыкались в тайге на странные следы, впрочем, это уже не твоего ума дела.

— И то верно, — согласился я.

— Тогда в путь. До Старой Норы часа три хода. Надеюсь, тебе не стоит напоминать, что при могги ты ведёшь себя, как и прежде?

— Верёвку послабь. — Я проигнорировал его вопрос.

— Такому как ты это не навредит, а у братьев глаз намётан. Всё должно быть естественно.

Глава третья

Старой Норой могги называли избушку, которую срубили в небольшом овраге у мелкого ручья, такой себе перевалочный пункт местных охотников, а теперь ещё и оплот патрульных Горного полка, как сообщил красноглазый на одном из кратких привалов. Там же мы услышали знакомый крик птицы. Чистый, выудил дудочку и издал аналогичный крик, ему ответили сложной трелью.

— Это Юки, — сообщил мужчина после минуты этой своеобразной связи и на мой вопросительный взгляд добавил: — Младший из братьев.

— А зачем такие сложности? Все эти витиеватые трели.

— Потому что клан Юки не единственный кто использует крик сарэ для обмена сообщениями на расстоянии, — пояснил красноглазый. — Эти свистульки делают исключительно шаманы могги и звук, извлекаемый дудочкой, может разноситься на лиги.

— Мне кажется, что ты за последние несколько часов выдал мне кучу секретов, — ухмыльнулся я.

Чистый на это лишь махнул рукой.

— Это вовсе не секрет. Другое дело сам язык сарэ, — он на миг задумался. — Так вот, дело заключается в следующем, сложность нужна для того, чтобы наверняка определить с кем ты разговариваешь. Если на том конце песни окажется недруг, то он не сможет вести беседу не имея ключа. В общем, это сложно, — нахмурился он и повесил свистульку на пояс.

— А если недруг поймал Юки и пытками выведал у того ключ?

— Исключено. Ключ нашёптывает шаман как на дудку, так и на человека.

— Никогда о подобном не слышал, — искренне удивился я. — А как ты понимаешь, что поёт собеседник?

— Ну ты вот что слышишь?

— Будто птицы поют.

— Ну и правильно, а я слышу речь, словно Юки сидит вон на том пне, — чистый кивнул в сторону приземистого пенька, — и рассказывает мне историю. Хотя порой это похоже на чтение, иногда вместо речи можно видеть образы. Говорю же — сложно!

— Ладно. Ну а если его заставили, приставив нож к горлу? — я не сдавался.

Красноглазый вскинул бровь и одарил меня недобрым взглядом.

— Если его заставили, как ты говоришь, то он бы мне так и спел, потому что без ключа нельзя перевести трель. Впрочем, мы сейчас это и проверим. — Он вскочил на ноги и устремился к лесу. — Сиди здесь и не дёргайся.