Добрые русские люди. От Ивана III до Константина Крылова. Исторические портреты деятелей русской истории и культуры

В каждом сражении Ф. Ушаков действовал не только как адмирал, но и как отважный капитан. Он был неистощим на выдумку способов, позволявших ошеломить противника (и это его роднит с А. Суворовым), но предпочитал возможность дезорганизовать противника, не рискуя собственными кораблями, полному уничтожению чужого флота ценой своих высоких потерь. Вспомним, что Чесменский бой и уничтожение турецкой эскадры обошлись русским трагической гибелью корабля «Святой Евстафий Плакида» и 600 человек его команды. Ушаков на такие риски никогда не шел. Да и не мог себе позволить. Он просто остался бы без флота, если бы воевал на Черном море так, как воевали адмиралы П. Чичагов и К. Нассау-Зиген в Выборгском и особенно Втором Роченсальмском сражении, сведшем на нуль предшествующие успехи в Русско-шведской войне 1788–1790 годов.

Мы видим ту черту воина Феодора, которая делает его поистине святым. Он побеждал, щадя кровь своих воинов и даже врагов, — мастерством, хитроумием, личным риском, добиваясь малой ценой не столько великих потерь неприятеля, сколько его бегства и рассеяния.

И это милосердие военачальника было лишь частью характерного для Ф. Ф. Ушакова всеобъемлющего христианского сострадания, которое так поражает в документах, повествующих о деяниях святого адмирала. Особенно ярко оно проявилось во время возглавляемой Ушаковым экспедиции в Средиземное море и освобождения Ионических островов от французов. Его ум раз за разом искал такую тактическую комбинацию, которая позволила бы достичь цели, затратив как можно меньше человеческих жизней.

Осаждая крепость Корфу, он увидел её ключ в острове Видо, — и взял его атакой с моря, приняв в ней на своем флагмане самое решительное участие. Стремительно сокрушив оборону острова, солдаты и матросы Ушакова потратили затем огромные усилия на спасение разгромленных французов от расправы своих кровожадных союзников — турок и албанцев. Бывали случаи, когда ушаковские офицеры выкупали пленных своими драгоценностями, а то и были готовы применить против «союзников» штыки и картечь ради спасения врагов. После падения Видо крепость Корфу скоро сдалась, что, опять же, спасло множество жизней всех воюющих сторон.

Ионическая кампания Ушакова — настоящий подвиг любви к ближним. Он увещевает противников сдаться, он устанавливает доброе правление, учредив Республику семи островов и не дав сосредоточить всю власть в ней только аристократам. Он успокаивает местное население, которое, хоть и ненавидело безбожников-французов, но ещё сильнее боялось пришедших с русскими турок, и просило лишь об одной милости — о принятии в русское подданство. Хотя это и казалось невозможным, но из письма в письмо Ушаков настойчиво осведомлял императора Павла I, что в одном лишь русском подданстве ионические греки ищут своё спасение.

По сути, позиция Ушакова предопределила тот факт, что ионические греки не потеряли своего самоуправления до самого вхождения в состав Греции в 1864 году. И русские, фактически контролировавшие острова до злополучного Тильзитского мира, и англичане, стремительно перехватившие их у Франции и создавшие Ионическую республику, поддерживали заложенную Ф. Ушаковым политическую традицию, защищавшую интересы православных греков.

Ещё более выразительным подвигом его милосердия было спасение греческой Парги из рук кровавого Али-паши Янинского. Входившая в состав владений Венецианской республики православная Парга оказалась беззащитна после захвата Венеции французами. Али-паша Янинский захватил соседнюю Первезу, перебив и французов, и греков, и намеревался сделать то же самое с Паргой. Жители Парги бросились в ноги Ф. Ушакову, умоляя его взять город под русскую защиту. Адмирал оказался в очень щекотливом положении относительно турок, но всё-таки, применив и хитроумие, и дар убеждения, и сочетание твердости и кротости, он сумел добиться того, чтобы Парга осталась под русской защитой, султан не выказал недовольства, а Али-паша сменил озлобление на страх перед «Ушак-пашой» и более на Паргу не посягал.

Ушаков защитил православных греков Парги и от мучительной смерти, и от надругательства над их городом. Совсем иначе с ними обошлись англичане. В 1819 году, за два года да начала Греческого восстания, «просвещенные мореплаватели» попросту продали Паргу Али-паше за 150 тысяч фунтов стерлингов. Греческое население покинуло город, предварительно выкопав с кладбищ кости своих предков, предав их сожжению и собрав пепел в мешки. Грекам запретили даже забрать с собой церковную и домашнюю утварь — она вся оставалась в добычу Али-паше. «При упоминании о продаже Парги румянец стыда должен выступать на щеках каждого англичанина», — писал американский миссионер Хьюз.