Добрые времена

— Беседовал я сейчас с Сергеем Михайловичем и Ириной Петровной. — Самсонов опять таинственно замолчал, с улыбкой поигрывая пальцами по столу.

— Насчет чего?

— Чего, — хохотнул Николай Иванович. — Будто не догадываешься! Насчет тебя. Вырос, говорят, ты очень. Пора думать о вступлении в партию. Мы с Демьяновым рекомендации дадим, а одну от комитета комсомола возьмешь. Ну как?

— Спасибо, — сказал Роман, еще не придя в себя. — А не рано?

— Не рано, — серьезно ответил Самсонов. — Конечно, кое на что надо будет смотреть серьезнее, ответственнее, что ли. Надо иметь постоянное поручение. Ирина Петровна предлагает тебе стать лектором общества «Знание». У нас международников маловато. Подумай.

— Конечно, о чем разговор!

Дождаться конца рабочего дня, чтобы поделиться с Ладой, у Романа не хватило терпения. Он сбежал этажом ниже, где размещался отдел Немова, вызвал ее в коридор. Услышав волнующую весть, Лада вместо того, чтобы поздравить, коротко спросила:

— А я?

— Что ты? — тупо переспросил, не поняв, Роман.

— Я тоже хочу вступать в партию.

— О тебе я, честно, не подумал.

— Ты обо мне вообще редко думаешь.

— Ну посуди сама, зачем тебе в партию?

— А тебе зачем?

— Сравнила, — оскорбился Роман. — Работать в партийной печати и быть беспартийным?

— Ай, ай, ай! — начала стыдить его Лада. — Аркадия в домостроевщине укорял, а сам и того хуже...

— Ладно, я пошутил, — сказал Роман.

— Значит, решено, — непоколебимо заявила Лада. — На комитете оба рекомендации будем просить.

— Вместе, так всем вместе! — с воодушевлением сказал Роман.

— Как это?

— Надо, чтобы Немов и Петров тоже подали заявления.

— Немову давно пора, правильно, — кивнула Лада. — А Аркадий — мразь.

— С чего ты взяла? Ну, дурит слегка. Стерпится — слюбится, — не соглашался Роман.

— Как же, слюбится, — проворчала Лада. — Я, между прочим, с Потаповой вчера разговаривала...

— Ну и что?

— Ты знаешь, как я к ней отношусь. Подружками никогда не были. А сейчас мне ее жалко стало. Издевается над ней Аркадий. То соберется в загс, то потом раздумает. Трижды уже заявление подавали. Живет у нее, а денег не дает.

— Не может быть, — ахнул Роман. — Уж в чем, в чем, а в жадности его не упрекнешь.

— Я ж говорю, издевается.

Бессонов скептически хмыкнул.

— Не знаю... Муж и жена — одна сатана. Так что особенно не лезь. Без тебя разберутся. А я все-таки скажу и ему, и Немову.

— Но учти, на комитете я буду против! — упрямо сказала Лада.

Роман зашел к Немову, закопавшемуся в каких-то бумагах.

— Квартальный отчет, — простонал тот. — Сколько бумаги переводим, ужас.

— Жень, — весело заявил Роман, усаживаясь прямо на стол. — Есть мнение, что пора мне в партию.

— О-о, — Евгений поднялся, пожал руку, — поздравляю.

— Ну, а ты-то как? Давай вместе. Вон и Лада собирается. Аркадий, и тот загорелся.

— Значит, комсомольский призыв? — заулыбался Немов.

— Конечно.

— Ну что ж, давайте.

Немов поскучнел. Снял зачем-то очки, подышал на них, снова надел.

— Ну, будем считать, что еще не дорос.

— Ты? Ты же из нас самый грамотный, способный. Таким отделом доверено командовать.

— Хочешь начистоту? — Евгений снова сел, слегка помялся. — Не буду я вступать в партию.

Увидев, как Роман выпрямился и хочет что-то сказать, замахал руками.

— Нет, нет. Ты не думай. Меня за коммунизм агитировать не надо. Но не всем ведь быть в партии? Как ты считаешь?

Роман пытливо посмотрел на друга.

— Что-то ты не договариваешь, по-моему. Никто тебя, конечно, силком в партию тащить не будет, оставайся беспартийным. Но все-таки, что тебя не устраивает?

— Понимаешь, — Евгений слегка помялся, потом выпалил: — Многие в партию идут из карьеристских соображений.

Роман почувствовал, как кровь жарко бросилась ему в лицо.

— Ну спасибо.

— О присутствующих не говорят, — отмахнулся Немов. — Ты парень честный. Не зря же мы дружим. Да я и не утверждаю, что все. Но многие.

— Ну хорошо, допустим, — подумав, сказал Роман. — Но, во-первых, ты же знаешь, какой идет строгий отбор. Причем решающую роль играет голос первичной организации. А своих товарищей не обманешь. И, во-вторых, если карьерист попал в партию, надо же его искоренять. А кто будет этим заниматься? Легко стоять в стороне этаким чистоплюем...

— Значит, я чистоплюй?

— Конечно.

Евгений подпер рукой голову, бесцельно уставился в окно.

...Заседание комитета шло тихо и спокойно, пока черед не дошел до рекомендации Петрову. Юля еще не успела дочитать до конца его краткую характеристику, как Лада уже подняла руку.

— Ты чего, Бессонова? — спросил Любимов, которому еще не надоело слегка поддразнивать Ладу замужеством.

— Отвод! — вскочила Лада.

— Как же так, — пролепетала Юлия, еще не успевшая сесть. — Он же комсорг...

— Мало ли что, — повела плечиком Лада. — Можно быть хорошим командиром и нехорошим человеком.

— Это чем же я тебе нехорош? — приосанился Аркадий. — Конечно, после твоего Ромочки...

Своей развязностью Петров усугубил дело. Уже насупился Любимов.

— Да, Аркадий, ты со своей любовью решай что-нибудь. Хоть ты и во флоте служил, а не по-морски себя ведешь. Если уж моряк верит, верит твердо.

— Мы уже заявление в загс подали, — буркнул Аркадий.