Добрый ангел смерти

Над кораблями развевались разноцветные флаги – новые флаги новых государств. Я с интересов оглянулся на радиомачту парома «Нефтяник» – там развевался новый флаг Азербайджана.

Вдруг беспокойная мысль отвлекла меня от изучения порта. Таможня, думал я, это ведь прежде всего проверка багажа! Вспомнились мои редкие пересечения советско-польской границы с каменноликими таможенниками в зеленой форме, заставлявшими открывать чемоданы и высыпать содержимое сумок прямо на нижнюю полку купе.

– Петр, – сказал я взволнованно. – У нас же оружие… А там таможня! Можем залететь.

– Ты газэты чытав вдома? – спокойно спросил Петр. – В Азэрбайджани сэрэдня зарплата – дванад-цять долярив. Подывысь, яки у нас в конвэрти купюры!

Я вытащил из рюкзака конверт, заглянул внутрь, пошелестел купюрами, не вытаскивая их. Полковник оказался предусмотрительным – в пачке долларов в основном были двадцатки и десятки.

– По двадцать и по десять есть, – я снова обернулся к Петру.

– Бачыш, – он улыбнулся. – Нэхай по дэсять долярив залюдыну, дамо сорок…

И вси хлопоты! Можэ, воны нам за цэ и табачку з кавою подарують?

Оптимизм моего черноусого напарника успокоил меня. Я отложил сорок долларов в карман, а конверт засунул поглубже в рюкзак, почти на его дно, поближе к фотоаппарату «Смена», банкам с «детским питанием» и пистолету с глушителем, так, чтобы он не бросился в глаза, если таможенники все же захотят заглянуть внутрь.

Теперь я уже следил за работой таможенников. Они работали не спеша.

Насколько мне было видно, работа их заключалась в разговоре с водителем и в получении от него некоторой суммы денег, но какой именно и в какой валюте, с причала рассмотреть было невозможно и я, окончательно успокоившись, снова посматривал время от времени на море, корабли и портовые постройки.

– Коля, – теплый шепот Гули коснулся моего уха. – Кажется, за нами следят…

Я медленно повернулся к жене. Она направила мой взгляд дальше, в сторону парома, и я увидел замеченного мною раньше загорелого славянина в брезентовых брюках и в синем свитере. Он стоял к нам боком, разглядывая что-то на берегу.

За спиной у него болтался полупустой вещмешок. Даже отсюда мне был виден его курносый профиль. Русые волосы торчали переросшим «ежиком».

– Он долго смотрел на нас, на наши вещи, – прошептала Гуля.

Я кивнул.

Долго смотреть на кого-то еще не значит – следить, подумал я, но в глубине души согласился с Гулиными подозрениями.

К таможенному барьеру подъехал первый из наших «КрАЗов». Теперь мы с Петром внимательно следили за таможенниками. Оба водителя вышли к ним и спокойно о чем-то говорили. Потом один показал таможенникам документы и бумаги, касающиеся, по всей видимости, груза. Один из таможеников внимательно изучил все, вернул водителю, но разговор, очевидно, на этом не закончился. Минуты через две водитель с бумагами пошел к нам, оставив своего напарника и машины у таможенного барьера.

– Документы не в порядке, – сказал водитель-казах, подойдя к нам. – Они говорят, что транзит не оформлен.

– А он оформлен? – поинтересовался я.

– Сам посмотри! – Водитель передал мне бумаги. Пробежав документы взглядом, я в общем-то ничего не понял, кроме того, что совместное украинско-казахское предприятие «Каракум лтд» отправляло двенадцать тонн строительного песка в Киев через Баку, Махачкалу, Ростов-на-Дону и Харьков.

– Что делать? – спросил у водителя Петр.

– Платить. – Он пожал плечами.

– Сколько?

– Сотни две хватит, – предположил казах.

Петр бросил на меня задумчивый взгляд. Я понял без слов. Полез в рюкзак, вытащил требуемую сумму и передал водителю.

Минут через пять самосвалы миновали таможенный кордон и остановились около выстроенных в четыре этажа контейнеров. Один из водителей выбрался из кабины и махнул нам рукой.

Галя помогла Гуле закинуть на плечо ее двойной баул, потом сама взяла в руки черную сумку. Медленно мы пошли к таможне. Когда подошли – как раз уехала последняя машина.

– Паспарта! – скомандовал таможенник с седыми короткими усиками. – Куда эдем?

– В Киев, – ответил я за всех.

– Транзит? Я кивнул.

Изучив наши паспорта и сравнив фотографии с лицами, он, тем не менее, оставил документы в руке.

– Что везем?

– Особысти рэчи, – сказал Петр.

– Что? – Таможенник насторожился.

– Личные вещи, – чуть тише произнес Петр.

– У себя дома будешь па-своему гаварить, а здесь па-русски атвечай!

Понимая, что надо спасать ситуацию, я перевел внимание таможенника на себя.

– Сколько за транзит надо платить? Мы с моей свадьбы едем, – и я кивнул на Гулю.

– Свадьба? – улыбнулся вдруг таможенник. Посмотрел с улыбкой на мою жену, одобрительно мотнул головой. – Сколько заплатил?

– Много! – ответил я, соображая на ходу.

– Казашка?

Теперь уже кивнула Гуля.

– Ай, маладец! —Таможенник перевел взгляд на меня. – Лучше далеко ехать, чем пад ноги сматреть! Давайте па двадцать долларов и прахадите!

В кармане у меня было только сорок и лезть у него на глазах в свой рюкзак никак не хотелось. Я бросил быстрый взгляд на Петра. Он понял.

– А как отсюда лучше до Киева добраться? – спросил он таможенника.