Добрый ангел смерти

Он сплюнул под ноги, потом оглянулся по сторонам. Задержал взгляд на мне, натянуто улыбнулся.

— Ничего-ничего, давайте, ребята! — он кивнул, успокаивая то ли нас, то ли себя.

А я все еще не понимал смысла происходящего. Одно было очевидно — эти ночные ребята вели себя с нами так, будто мы полностью в курсе их дел. Может, татуированный попутчик, недобровольно покинувший наш вагон, и был тем «молдованином», который должен был нас просветить? Можно было только догадываться или ожидать, что все объяснится само собой.

Я подошел к Петру, сорвал пломбу с проволоки, окрутившей ручку вагона, и дернул дверь на себя. Дверь открылась с трудом и только на полметра. Подошли два мужика, помогли откатить ее полностью.

— Давай, сдай сюда задом! — крикнул хриплый в темноту.

Снова завелсй мотор, и грузовик, развернувшись, подставил задний борт к открытому вагону.

Мы с Петром отошли в сторону и смотрели оттуда, как несколько человек, забравшись в вагон, сворачивали брезент. Под брезентом в свете фонарей мы с удивлением увидели обычные мешки, уложенные холмом.

Труженики ночной бригады стали разбирать холм, аккуратно складывая снятые мешки под внутренней стенкой напротив проема. Под мешками обнажилась пирамида зеленых деревянных ящиков.

— Стоп, ребята! — донеслось вдруг из вагона. — А ну посветите сюда!

Оставив ящичную пирамиду, они отошли в правый угол. Нам не было видно, что там происходит, но мы вспомнили, что там происходило совсем недавно, сутки назад. Вспомнили и переглянулись.

— Они без оружия, — прошептал я Петру. В проеме вагона появился мужик с фонарем. Луч фонаря прошелся по нашим лицам.

— Идите сюда! — холодно позвал он. Мы подошли. Забрались в вагон.

— Что вы такие отмороженные? — спросил мужик, поднеся фонарь почти вплотную к лицу Петра. Петр закрыл глаза рукой. Мужик отвел его руку.

— А ну не закрывай! — сказал он, присматриваясь к зрачкам. — Что тут такое было? — спросил он.

— Ничего, — ответил Петр и оттолкнул от своего лица руку с фонарем. Мужик убрал фонарь.

— Ничего? — переспросил он с недоверием. — А это что?

Он посветил на свою левую ладонь, в которой лежал пистолет с ручкой, обмотанной синей изолентой. Мы молчали.

— Иван! — Мужик обернулся. — Проверь ящики!

Для меня они все были Иванами. Их лица невозможно было рассмотреть в темноте. Немногословная компания мужиков примерно одного роста и уж точно одного рода деятельности, который нам пока не был ясен. У меня возникло подозрение, что мы просто не успеем ничего понять.

Фигура Ивана вернулась к пирамиде ящиков. Из правого угла ему подсвечивало два фонарика.

Иван сдвинул несколько ящиков, бормоча себе что-то под нос. Наклонился.

— Вроде все, — устало произнес он.

— Вроде или все? — спросил его обладатель хриплого голоса, который был явно главным в этой бригаде.

— Все.

Снова луч фонарика прошелся по нашим лицам, словно требуя внимания.

— Так что здесь было? — уже более мягким голосом повторил свой вопрос хриплый.

— Мы же в купе ехали, не в вагоне, — негромко произнес Петр.

* * *

Мурашки пробежали у меня по спине. Я испугался, что сейчас эти мужички захотят зайти в наше купе — и что тогда?

— Ну зачем нас держать за идиотов? — с сожалением в голосе проговорил главный. — Разве вас мама никогда не учила говорить правду? Это же не больно — сказать правду…

Наступившая вслед за этими словами хриплого пауза заставила меня мысленно попрощаться и с Гулей, и с жизнью. Я ощутил себя виноватым почти перед всеми, а особенно перед своей казахской женой, для которой оказался столь роковым подарком.

К главному подошел Иван, взял в руки пистолет, покрутил его.

— Это Молдаванина, — сказал он. — У него аллергия на железо, он все изолентой обматывает: и ножи, и вилки… Придурок!

— Так вы что? —Луч фонарика уперся мне в лицо. Поссорились с ним?

— Ага, — ответил за меня Петр, и тут же луч перепрыгнул на него. — Я его столкнул…

— Да? — чуть ли не обрадованно воскликнул главный и громко хмыкнул. — Ну ладно, это ваши дела! Можете хоть резать друг друга, если в голове туман! Но чтоб груз всегда был целым!

Мы стояли остолбенев, а главный швырнул отобранный у Ивана пистолет в открытую дверь вагона, в ночь.

— Эй, — позвал он своих. — Работать! Мы отошли к поперечной стенке вагона, остановились, закрыв собой дверцу ведущую через туалет в наш тамбур. На нас больше не обращали внимания.

Мужики перегружали деревянные ящики в машину. Верхние ящики пирамиды были меньше и короче нижних. Один из мужиков, в одиночку тащивший ящик, споткнулся и упал мостом: ноги в вагоне, а торс уже в кузове грузовика. Ящик, ударившись о деревянный пол кузова, загремел железом.

— Оружие, — прошептал мне Петр.

— Эй, чего разлегся! — хрипло крикнул ему главный. Нижние длинные ящики мужики носили вдвоем. Я опустился на корточки, подтянул к себе один из мешков, развязал его горловину и сунул внутрь руку.

В мешке был песок.