Добрый Билли

Нейт стал пожарным. Нейт спасает жизни.

Люси плакала от страха и гордости, когда по первому каналу показывали её мужа — грязного, в копоти, хромающего на одну ногу, — выносящего двух девочек из почти дотла сгоревшего дома. Это было самое странное её состояние: радость и гнев, страх потери, адреналин и желание побежать прямо туда, в этот самый огонь, лишь бы нащупать огрубевшую мозолистую руку Нейта и сжать её со всей силы.

Выдернуть его из пекла.

А ему как с гуся вода! Сломанная ступня — обвалившаяся во время пожара балка — восстановилась меньше, чем за месяц, и снова он поскакал козликом работать. Жизни спасать.

И Люси лишь вздыхала. Говорила «дурень» и улыбалась от гордости.

А Нейт гордился небольшой книгой со звёздной обложкой и по двадцать раз показывал её всем на работе.

О Билли они вспоминали нечасто. Не потому, что забыли, и не потому, что не любили его. Для них Билли не умер. Для них Билли живёт. В том вонючем клубе, за барной стойкой где-то прячется Билли. Их Добрый Билли всё ещё собирает деньги на благотворительность и обменивает текилу на добрые дела.

Их старый-добрый Билли жив в отремонтированной детской поликлинике, в посаженных деревьях в парке, в девочке из приюта, которая выросла прекрасной пианисткой благодаря бьющемуся сердцу в груди.

В Нейте — в том, который забирал деньги из корзинки, и в том, что рискует жизнью ради других; в Люси, что смогла рассмотреть за резкими словами и грязной толстовкой кого — то большего, чем тупого барыгу.

Добрый Билли живёт в воздухе этого города.

Добрый Билли будет жить.