– Ведаете други – Вихор все волновался – поп ране молвил, что все болезни, коими наш урожай страдает на нас ведун шлет!
– Право может быть так – возмутился Михей – Я… Ик! С попом согласен. Взашей гнать таких вордоворотов… гнати и колошматить надо.
– Мужики не распаляйтесь, хорошо сидим – вставил слово Бегой – давайте-ка выпьем за урожай наш. Что бы быть ему богатым и здоровым. А?
– Выпьем – подтвердили все.
Девятый круг был распит, а за ним и десятый. Бедокуры смелели и распалялись. Про старичка отзываться дурно стали.
– Будь моя воля, я бы всех таких чудил лесных по миру пустил – задавался Струхарь.
– А вот как быть с урожаем порченым из-за колдунства клятого? А! – горячился Михей.
– В Ростинке то еще ничего, еще что-то живет, а у нас в Длонках совсем все пропадает! Отчего то такая несправедливость? Чем мы старика ведьмучего обидели? Вот я бы взял да и узнал у него, а коли что, так сразу в морду дам! – распылялся Бегой.
– Еще тогда я все почуял! Всю… Ик! Колдовскую гниль ощутил. Как деревце его любимое срубили, так ведунишко обиду заимел. А стало быть мстит! Пес воложбиный! – гневался Вихор.
Круг за кругом лодыри смелели, злились и все глупее истории рассказывали. Как ведун у скота по ночам молоко выпивает, как в курятник змеиные яйца подбрасывает или как ночами по небу летает и по шакальи воет. Но самой худшей фантазией мужикам показалась та, в которой ведун бабам нашептывает, чтоб мужиков своих ругали, палками погоняли и трудиться заставляли.
Начинало вечереть, и вот на тринадцатом тосту, за послушных и работящих баб, Бегой, как самый смелый, первым взялся за бочонок, осушил его до самого дна, и встав на ноги начал подначивать друзей.
– Мужики… Ик! Сил моих нет боле. Идем! Подем поганца ворожья колотить! Пустим пса по миру, и шоб больше не воротился нихагда!
– Да! Идем! Бить будем! – веселая компания, гогоча и подтрунивая друг друга, нетвердым шагом отправилась вершить справедливый суд.
Солнце клонилось к закату. Яркий дневной свет приобрел красноватый оттенок и переставал припекать. Но жара не отступала. Тепло накопившееся в земле за день нагревало воздух и создавало невыносимую духоту. Старичок и мальчуган возвращались в стариковскую хатку. После долгого похода по жаре они обливались потом, а их одежда насквозь промокла и неприятно липла к телу. Усталые путники останавливались и отдыхали в тени отбрасываемой густыми кронами деревьев или у горных родников у которых можно было вдоволь напиться прохладной воды. Мальчишка с удовольствием припоминал как приятно бывает спасаться от жары в водах горных рек и уговаривал старичка посетить одну из них. Но старичок не соглашался, он спешил вернуться домой до захода солнца и заняться осмотром кукурузных початков, ну и об обещании зачаровать оберег он тоже помнил.
Утирая со лбов пот и устало вздыхая старичок Албер и юный Остахан таки добрались до хаты. Только лишь выйдя на стариковскую поляну они почувствовали, что в доме твориться что-то неладное. Во первых – часть оградки отделявшей стариковский огородик от поляны была повалена. Во вторых – дверь в хату выломана. Подойдя ближе они заметили, что часть сада была потоптана, а огород и вовсе весь испорчен. В самом доме был беспорядок: стол перевернут, посуда, горшочки – вся домашняя утварь была переломана. Старичок и мальчик негодовали и задавались вопросом: «что же произошло?», а ответ не заставил себя ждать. Стоило им только войти в дом, как сразу заговорили несколько голосов.
– Я же говорил, что ждать нады и ворожей сам явится. А вы сбегал! Идем искать! Ха! А вот он и пришел.
– Цыц! Тихо ты, спугнешь.
– Молчи, а то ж улетит и помянай…
Бедокуры крадучись, пытаясь не шуметь, подходили к дому. Но сделать это тихо им совершенно не удавалось. Мало того, что болтали, так еще топали и шуршали как лоси на бегу. Нетрезвое состояние их подводило. Но и старичок не сразу понял, чего хотят незваные гости. Он без опаски вышел из хаты со словами:
– Мужики, что ж это вы делаете? – вся веселая компания оказалась у старичка на виду – Не гоже таких шуток устраивать?
– Ты нам не заговаривай тут Ворожей! Нечего беды на честных людей слать! – выкрикнул злобно Бегой.