Добрым словом и пистолетом (СИ)

https://sportishka.com/uploads/posts/2022-03/1646843287_24-sportishka-com-p-ozero-brients-shveitsariya-turizm-krasivo-32.jpg

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/f3/Kapellbrucke_-_panoramio_%281%29.jpg

========== -2- ==========

Мальчик сидел на пирсе с удочкой в руках, свесив ноги к воде, но до самой воды, конечно, не доставал; пытался украдкой тянуться хотя бы носком — тщетно. И мать, и отец настрого запрещали приближаться к озеру без них, но и под присмотром он редко плескался даже на мелководье.

— Па-ап! — заметив отцовский взгляд, мальчик рассмеялся и проказливо потянулся еще сильнее.

— Прекрати.

— Не достану. Видишь?

— Вижу. Все равно. Не соскользни.

— Па-ап, но другие же!.. — попытался мальчик, но отец наклонился, повинуясь порыву, под мышки подхватил его, подкинул и поймал в объятия. Удочка полетела в воду, задергался рядом нырнувший и сразу всплывший поплавок. Мальчик взвизгнул, протестующе завозился, но почти сразу унялся, со смехом обхватил отца за шею.

— Фори, Бран! — позвала их женщина. Она шла по пирсу неспешно, чуть вразвалочку, запахнувшись в теплую накидку. — Я так понимаю, рыба на ужин отменяется.

Брантиль виновато улыбнулся.

— Извини, сам ужин тоже отменяется, — он отпустил сына на пирс, поднял сачок и стал деловито подгонять отплывшую в сторону удочку. — Ротный меня уже видел и уже озадачил — на все сутки останусь в крепости.

Мальчик погрустнел, явно задумался — не всплакнуть ли. Женщина молчала, и Брантиль осторожно, из-под руки на нее посмотрел.

— Эйссэ… Сердишься?

— Да нет, — она пожала плечами, вздохнула и подошла ближе, протянула руку, — помоги мне… я неповоротливая, как бочка… Не сержусь, что тут сердиться.

Они уселись в рядок, свесили ноги и принялись вразнобой болтать. Мальчик — черноволосый, сероглазый, копия матери — втиснулся посередине, ухватил родителей под руки и, довольный какими-то своими детскими то ли мыслями, то ли мечтами, то ли задуманными шалостями, сиял, глядя по очереди то на одного, то на другую.

Солнце уже поднялось над горами, и недавний ярко-розовый цвет его стал блекнуть, наливаться желтизной. Хеледос-крепость толком не спал. Хеледос-город неспешно просыпался, хотя на окраинах, где выросли за последние дни шеренги шатров, палаток и навесов, тоже было беспокойно ночь напролет.

Последнюю утреннюю, студеной водой оберегаемую безмятежность вдруг разрушило чье-то шумное приближение: смех и веселые голоса.

Брантиль и Эйссэ разом вскинули головы и обернулись. Из просвета между домами, там, где город уже заканчивался, а начиналось застроенное временным лагерем поле, наперегонки выбегала пестрая компания. Шесть… семь… десять… двенадцать парней и девушек, и мало кто счел нужным накинуть что-то поверх исподнего. Да и смысла в том не было: с шумом, смехом, с нарочито громким топотом они один за другим перемахивали через парапет, приземлялись на пляж, взбирались на пирс и оттуда уже, пихаясь, скидывая на бегу остатки одежды и подзуживая друг друга, попрыгали в воду. Прямо через головы прижавшихся к настилу.

— Кто последний — тот барсук!

— …дориатский!

— Эй! — крикнул Брантиль, вскакивая на ноги.

Фонтан брызг щедро окатил и край настила, и их троих, а больше, конечно, его самого. Но вошедшая в раж компания этого не заметила и гневного возгласа не слышала: уже молотила руками прочь от берега.

— Да пусть, — примирительно позвал возникший непонятно откуда Имдир, — это у них вчерашний хмель выходит. Доброе утро, Эйссэ. Привет, малыш.

— Пусть он выходит где-то в другом месте, — резко переменившись в настроении, бросил Брантиль, рукавом мазнул по лицу и стал помогать жене. Та осторожно поднялась.

— Привет, Имдир! А я совсем не испугался, — вставил мальчик. При виде набегающей толпы он спрятался матери под мышку.

Купальщики уже достигли воображаемой отметки — вчерашний полосатый столб торчал из воды райвах в пятидесяти дальше вдоль пляжа, и дистанция на сей раз была условная; в обратную сторону развернулись нестройно, без команды, и уже на полпути ясно стало — лидера никто не обгонит. Так и вышло: он первым подплыл к пирсу, ухватился за поручни и резко вытянул на ступеньки сильное, красивое, разгоряченное гонкой тело. Вытянул — и замер. На краю пирса его ждал Брантиль.

— Имя, номер взвода, командир, — произнес он.

Голдо на лестнице глядел снизу вверх, широкая торжествующая улыбка непонимающе дрогнула — места, чтобы подняться, уже не оставалось.

— Эй, да ты чего?..

— Имя. Номер взвода. Командир, — раздельно повторил Брантиль.

Озадаченный голдо посмотрел по сторонам — на подплывших товарищей, на стоящих дальше на пирсе. Бравый вид победителя сменился видом не слишком бравым — голым, мокрым и растерянным.

— Мы вас, наверное, задели слегка, ты извини… Госпожа, без обид, а?

Эйссэ изобразила неопределенно недовольное лицо и поджала губы — обозначила, что вмешиваться и заступаться не будет. Мальчик, ухватив ее за руку, наблюдал с приоткрытым ртом.