Добрым словом и пистолетом (СИ)

Трандуил испуган был до дрожи — ладонь его дрожала у Белега в ладони, губу он, похоже, прокусил еще в начале подслушанного разговора, и она уже почти не кровила. Он ждал — смотрел не только с ужасом, но и с затаенной выжидающей надеждой. Почти так же, только не со страхом, а с едва — из последних сил — контролируемой яростью, которая пока еще находила выход в многословии вопросов и возмущенных, притворно язвительных реплик, — так же смотрел и Турин; с яростью, с надеждой и ожиданием чего-то — то ли знака, то ли примера. Ждал Игливин. Бесстрастно ждал Адвэллион. Даже королева подняла голову и смотрела на него, и в ее тусклом помертвевшем взгляде показалась какая-то искра — молчаливая просьба?.. Только Галадриэль все еще безвольно лежала на полу, да стоял рядом с ней равнодушный к происходящему Маурмэ.

Белег потянул мальчика и поставил его перед собой, встряхнул за плечо.

— Трандуил. Слышишь меня? Я сейчас отпущу…

— Нет!..

— …я отпущу, а ты подойдешь к доктору Игливину и честно ответишь на его вопрос.

— Нет!.. — снова выдохнул мальчик и вцепился обеими руками. — Дядя Белег! пожалуйста, я…

— Давайте я попробую сам, — Игливин мягко шагнул вперед, и Белег сразу отступил, дернул мальчика за собой.

— Стой, где стоишь.

— Хорошо-хорошо! — Игливин замер, показал открытые ладони.

— Дитя. Трандуил, — тихо позвала вдруг Мелиан, — тебе понравилась вещица, и ты решил оставить ее себе?

— Нет, — мальчик наконец отмер и помотал головой, — я не себе… не взять… Я понял. Хотел проследить… Подумал, вдруг это сестрица, она же хочет… она могла бы … — он посмотрел на лежащую Галадриэль и дрогнул губами.

— Вот как. Это было рискованно, — Белег опустился на одно колено, положил руки Трандуилу на плечи, повернул к себе, — не смотри туда, с ней все будет в порядке.

— Да… Я не подумал…

— Подумай сейчас. Послушай меня внимательно, подумай хорошо и сделай по порядку. Слышишь? Слышишь? Ты сейчас спокойно подойдешь к доктору, он спросит, и ты ответишь ему. Ты не будешь пытаться вырваться или убежать. Не будешь кричать. Просто скажешь. Скажешь. Если потом попросят — принесешь камень. Ты понял меня?

Белег не мог сделать ничего более, кроме как смотреть мальчику в глаза и стискивать сильнее или чуть отпускать его плечи. Трандуил, все такой же бледный и дрожащий, посмотрел как будто с пониманием, возможно мнимым.

— Давай.

Скованно и оглядываясь через шаг, он все-таки пошел. Не дойдя, замер. Игливин сам осторожно приблизился и, как Белег, осторожно опустился на колено.

— Ну же, Ваше Высочество, — он протянул руку и ласково погладил мальчика по плечу, по щеке. — Не нужно так дрожать. Я просто послушаю вас. Помните, почти как в тот раз, когда вы упали с крыши и ушиблись, но обошлось без переломов?.. Или, помните, совсем малышом убежали и надышались мукой на хлебном складе? Пришлось несколько дней провести в постели и пить настой, но все же закончилось хорошо?..

В тихом мягком голосе опять зазвучали те же успокаивающие, убаюкивающие интонации, и показалось, то ли воздух вокруг с них с Трандуилом зарябил, то ли снова проявился и тут же развеялся слабый туман. Мальчик уже не пытался пятиться и не отшатнулся, когда Игливин наклонился к нему совсем близко и шепнул что-то на ухо, а тот кивнул и зашептал в ответ.

— Да-да… — проговорил Игливин, задумчиво перебирая-поглаживая золотистые волосы Трандуила. — Хорошо. Не так все и плохо, если рассудить. Дитя по недомыслию получило то, что брать вовсе не следовало, а если уж вышло так, то следовало сразу отдать старшим… Но уж как вышло. Он уже наказан за свое озорство, но я вынужден помучить еще немного, — он выпрямился и поднялся, протянул руку, и Трандуил, оглянувшись на Белега и заручившись кивком, за эту руку взялся.

— Белег, ты… ты что, серьезно? Ты правда отпустишь их?! — Турин попытался подняться с места и даже отмахнулся от снова надавившего ему на спину Адвэллион.

— Так надо.

— Как?!

— Действительно, господин Турамбар, — настойчиво попросил Игливин и опять жестом остановил Адвэллиона, покачал ему головой. — Не нужно испытывать судьбу. После всего произошедшего господину Куталиону очень тяжело будет потерять последнего близкого друга…

— Турин, — перебил Белег, — ты пообещал мне весной — я не просил, но ты обещал: ты будешь прислушиваться ко мне и будешь осмотрителен. Сейчас исполни это обещание.

— Это!.. — начал Турин и замолчал, сжал челюсти, сжал кулаки и пошел красными пятнами. Но и встать больше не пытался. — Валяй. Пусть парнишке проломят голову за озорство.

— Ну-ну, господин Турамбар, не равняйте меня со злым чудищем. Я повторю: у нас нет права идти против свободной воли Эрухини, мы можем только направлять их. Но разве вы, увидев, как расшалившийся ребенок подбивает товарищей бежать в кишащий волками лес — разве вы бы не вмешались? А вы, Белег? Предупреждая новое сравнение: да, вмешательство вышло суровым. Но даже после него Элу Тингол вернется однажды. Туда, куда ему следовало стремиться и куда, отчасти по его вине, не попали столь многие. Нельзя было позволить ему совершить новую ошибку такого же масштаба. Понимаете?