Добрым словом и пистолетом (СИ)

— Если у вас остались сомнения, то напомню: всем известно, как поставлена кадровая работа комендатуры, что за сотрудники поступают на службу, какова их квалификация. Я неоднократно выносил протест, что отбор на должности проходят в том числе сомнительные лица — не установленные толком беженцы, переселенцы с неясной биографией, полукровки-голодрим. Стоит ли удивляться, что в городе процветает и контрабанда, и подделка документов, а уровень преступности среди смертных постоянно растет? Что говорить: были случаи выявления среди жителей чистокровных голодрим — и отнюдь не из союзных нам королевств! Между прочим, с полного потакания разведки. Не так ли, господа? И именно они теперь будут вести расследование? А где гарантия, что они его не саботируют? Да и вообще: где гарантия, что они сами не причастны к произошедшему? Это все, кстати, равно касается и вас, полковник Руиндис, с вами будет отдельный разговор…

Тяжелый деревянный стул, спотыкаясь, проехался по ковру, пудовый кулак уперся в столешницу, второй — в подлокотник кресла отпрянувшего профессора Сульвега: Маблунг поднялся и с видом взъярившегося медведя развернулся к Ороферу. Орофер невольно застыл с приоткрытым ртом.

Внезапных вспышек гнева за добродушным, уравновешенным Маблунгом не водилось — всерьез вывести его из себя казалось делом невыполнимым, но Орофер успешно угадал едва ли единственный способ.

— Какая степень вины, какие сомнительные лица? Ты что тут устроил? Тебя уже выбрали куда-то? — полурыком поинтересовался Маблунг, не обращая внимание ни на вытянувшиеся лица, ни на осторожные оклики из-за стола, ни на то, что профессор Сульвег втиснулся в спинку кресла и дышит через раз. — Я виноват — я отвечу. Но не раньше, чем сделаем дело. Я — комендант города, а в городе — чрезвычайное положение. Подписано. Мною. Только что. Назначить и снять меня может только король и только Государственное Собрание. Проголосует — подчинюсь. А пока на ребят моих даже смотреть косо бойся. А армия в городских границах, — он повернулся к подобравшемуся в кресле Гилрэсу и показал стиснутый кулак в темных прожилках татуировки, — без моего одобрения даже воробьев пугать не будет.

Ростом Маблунг не так уж сильно уступал Тинголу, но казался шире в плечах и потому мощнее. Да и сам контраст между всегдашним благодушием и нынешним перекошенным лицом был слишком убедителен. Поэтому никаких возражений более не последовало, и спор вместе со взаимными межведомственными обвинениями окончательно сошел на нет.

— Я думаю, остальные распоряжения стоит рассмотреть позже, — безмятежно проговорил Эльмо, пока все молча переваривали услышанное. Ни на слова сына, ни на вспышку Маблунга он никак не отреагировал, зато не преминул вставить нередкий свой мрачный каламбур — кто-то за столом, как всегда, смущенно покосился. — Остался последний вопрос.

— Да, — откашлявшись, поборол смятение Орофер, стал сосредоточенно копаться в бумагах и украдкой косился на отца, — последний…

Маблунг уже уселся: шумно ворочался в кресле, буркнул что-то наклонившейся Руиндис. Белег поймал его сумрачный взгляд и слегка кивнул. Маблунг тоже кивнул — и чуть улыбнулся.

— Что ж… да… да… Последний пока вопрос — передача власти. Утверждать кандидатуры и ставить вопрос о выборах короля будет Государственное Собрание, но нам есть что заранее уточнить.

— Я думаю, противоречий возникнуть не должно? — удивленно заметил полковник Ириу.

— Надеюсь, — выдерживая паузу, Орофер медленно обвел взглядом присутствующих и остановился на Турине.

— Господин Турамбар! — молодой человек, до того озадаченно наблюдавший за происходящим, вздрогнул от неожиданности. — Всем известно отношение к вам покойного короля. Вы воспитывались в Менегроте на правах члена семьи, и Его Величество подписал некий документ о своем опекунстве. Но! — Турин открыл рот и стал подниматься с места, Белег в кресле выпрямился, Орофер повысил голос еще сильнее. — Никакого официального усыновления проведено не было. И даже если бы оно состоялось…

— Да вы в своем уме?! — через стол крикнул Турин. — Я не…

— Турин, — мирно позвал Эльмо, успокаивающе поднял гибкую белую руку — широкий рукав мантии сразу сполз до локтя, — присядь, пожалуйста. Я не думаю, что ты успел взглянуть на ситуацию с этой стороны. Но взглянуть надо.

За столом опять озадаченно молчали.

— Ничего я не успел взглянуть… И… не собирался я претендовать на… на что-то, — Турин остался стоять, стиснув кулаки. — В мыслях не было. У меня один интерес — расследование. Найти и покарать! Если нужен отказ какой-то официальный — давайте сюда! Подпишу и к делу!

— Нужен, — немедленно подтвердил Орофер. Вынул из папки уже подготовленный листок и отправил по рукам. Белегу пришлось привстать, чтобы выхватить его прежде, чем Турин не глядя подмахнет.