Добрым словом и пистолетом (СИ)

Какие-то совещания на высшем уровне уже состоялись: это было ясно со слов офицеров в коридорах. Орофер дал распоряжение созывать Государственное Собрание, но до него еще не дошло — не раньше официальных заявлений о случившемся. Пока же выработать это самое заявление и обсудить первичные меры должен был узкий круг — Малый кабинет. Входили в него одиннадцать членов: резкий, решительный и неуступчивый генерал Гилрэс — командующий войсками; непрошибаемо-спокойный командующий Границей генерал Аймо (а вернее, его постоянный заместитель в столице – полковник Ириу, тоже спокойный, хоть и не настолько); начальник разведки; глава Посольского управления принц Галадон; комендант Менегрота; главный казначей или его заместитель; выбираемый на десять лет представитель народов нандор (на данный момент — молчаливый и скромный господин Диртан), а также главы Медицинского и Управления дел культуры и призрения – полковник Вальвэн и профессор Сульвег. Председательствовал сам король или в редких случаях его отсутствия — принц Эльмо. У того не было никакого официального поста или должности, но официально закрепленным местом и правом голоса он обладал.

О необходимости присутствовать на заседании Белегу и Турину сообщил запыхавшийся и едва не плачущий порученец Орофера.

— Куда же вы пропали?! — выпалил он, когда обнаружил обоих в парке на берегу Круглого пруда.

Молодой человек ходил по берегу, трое полицейских в болотных сапогах бродили по бедро в воде и щупами мутили воду, надеясь что-нибудь отыскать.

— Я прикинул: здесь тропа самая уединенная и ведет прямо к лесу, — поделился Турин, когда увидел вышедшего на голоса Белега. — Если б сам выбирал, так бы и шел. А дальше к Старой Конной. На машину или верхом — и тю-тю. Может, по пути что-то скинул…

Рациональное зерно в этих поисках было, но проверить лично не удалось — явился порученец.

Малый кабинет заседал в Новом дворце в отдельном парадном зале. Сам зал был просторный, но не чрезмерно; высокий, но без излишеств; вполовину закрыт дубовыми панелями, дальше — тканевыми обоями с густым растительным узором. Пол укрывал богатый ковер — еловые лапы и переплетения золотых жгутов. Окон здесь не было, и тяжелая дубовая дверь в единый стиль панелей, мебели и резного потолка не пропускала звук ни в зал, ни из него.

Помимо самих членов кабинета внутри переговаривались, пихали друг другу бумаги и давали распоряжение высшие офицеры, адъютанты и секретари всех ведомств. Галадон как будто пришел в себя и диктовал помощнику, Орофер внимательно слушал рослого светловолосого штатского со скучным, непроницаемым лицом. Тот что-то тихо и ровно говорил, почти не шевеля губами, но успевая наблюдать за всем, что происходит вокруг — как того и следовало ожидать от действующего заместителя начальника разведки. Бывшего шефа он тоже видел и игнорировал.

— Здравствуй, Белег, — донесся сквозь общий шум голос Эльмо. — Здравствуй, Турин.

Брат Тингола в обычном своем длиннополом старомодном одеянии стоял за спинкой кресла как раз напротив пустого кресла короля и будто к чему-то прислушивался. Явно не к разговорам. И явно не к шагам. Из всех, кого Белег за свою жизнь знал, Эльмо обладал самой развитой способностью эти шаги запоминать и потом мгновенно узнавать идущего в любом шуме. Молодые офицеры и слуги во дворце всегда поначалу этого пугались.

— Здравствуйте, Ваше Высочество, — откликнулся Турин, дернулся поклониться и, как всегда, стушевался.

— Здравствуй, — Белег подошел — обняться.

Чуткие пальцы Эльмо привычно пробежали по спине и плечам, легко коснулись лица.

— Как ваши дела? Элу не преувеличил, ты похудел… Кайссэ читала мне ваше объявление. Мы даже затеяли игру — придумать вам задание потруднее…

Они с женой часто что-то затевали, начинали вдруг перебрасываться спонтанными стихами, певучими фразами, низками цитат — будто забывали про окружающих и переходили на собственный странный язык. Некоторых пугало и это. Хотя главной причиной смятения и досужих кривотолков были не эти мнимые странности, а повязка у Эльмо на глазах.

Тогда, у Амон-Эреб, им пришлось туго. Пробивались с тяжелыми боями и только к вечеру разорвали кольцо — противник дрогнул и обратился в бегство. И уже глубокой ночью, после того, как бои стихли, а потери еще подсчитывали, пришло сообщение: один из тех бегущих без оглядки отрядов пытался уйти лесом, поджег его за собой и, заблудившись, угодил в ловушку. Он — и двигавшийся к своим медицинский обоз. Тингол только к утру добрался до него и почти перевернул, прежде чем среди забинтованных искалеченных тел отыскал брата. Самый опытный из целителей, Айлин Лирион (ныне доктор Лирион, профессор) на прямой вопрос тогда долго молчал, затем признал: даже самые страшные ожоги со временем заживут, но насчет зрения надежды нет никакой…

— Придумали?

— Да. Но, как ты понимаешь, Элу снова нас всех обставил… — Эльмо говорил негромко и небыстро, задумчиво и плавно — черта, так сильно отличающая его от старшего брата.