Добрым словом и пистолетом (СИ)

Нет, водил он отлично. И сейчас мог бы с полным правом заметить, что, если бы не это умение, Белег не дотянул бы не то что до госпиталя — до заставы «Миндеб — Север». Но, конечно, ничего говорить не стал.

Иногда казалось, что он помнит ту дорогу. Провонявший топливом, машинным маслом, кровью и пoтом железный короб безымянного еще уродца-бронемобиля; жара, жуткая тряска и обрывки не фраз даже — слов, смысл которых от него упорно ускользает. Рядом мнилось какое-то движение, плескалось чье-то отчаяние, вроде бы скользили чьи-то пальцы… Как Гвиндор одной рукой справлялся с повязками и санпакетами, да еще на такой скорости, да еще по такой дороге, было отдельным вопросом. Турин потом обмолвился, что на некоторых участках выжимал до пятнадцати лиг в час{?}[75 км/ч], но правдой это быть не могло. Еще менее понятно было, как они уцелели, проскочив райвов двадцать минного поля и остановившись, только когда с заставы начали палить в лобовую броню. После этого случая саперные части на всей Границе попали под тотальную проверку, и по ее итогам некоторые погоны шустро поредели.

Белег не мог себе ответить, были ли истинны эти разрозненные образы у него в памяти или же память сама пыталась восполнить и зарисовать пробелы. Спрашивать прямо он не стал. Это был первый случай в его жизни, когда он по-настоящему угодил в госпиталь, и второй, когда не мог чего-то вспомнить.

— Белег, — позвал Турин, поймав взгляд в зеркале. — Хочу все-таки прояснить. Мы считаем — я говорю «мы», хотя это не совсем так, — что нам нужно проверить версию. Это я понимаю. Не до конца, но допустим…

— Почему «допустим»? Ты не согласен? Ты бы занялся чем-то другим?

Накануне вечером они еще раз подробно все обсудили, сошлись на том, что в городе успешно поработают другие: еще две пары ног не сильно помогут полиции в хождениях по гномьим мастерским; еще две пары глаз не сильно облегчат жизнь разведки в чтении анкет переселенцев и освобожденных пленников. Анкетами сотрудников дворца заняться было необходимо, но… Тут следовало выбирать.

— Да нет, я не про то, — помотал головой Турин, покачал ушами шлема. — Просто неспокойно уезжать. Ощущение, что мы не доедем до Границы, как в городе рванет…

Белег медленно покивал.

— А если мы останемся, то, конечно, не рванет.

— Ну тебя!.. Ладно, что уж — решили так решили. Я про другое. Хорошо, тебе — тут уж точно «тебе» — вперлось посмотреть в честные глаза Маэдроса и услышать его честное «нет, не мы»… — возражений не последовало, и Турин, подождав, покосившись в зеркало, продолжил: — Я только другое не улавливаю: если подтвердится причина для подозрений, нас где-нибудь там же и прикопают. Неоднозначный исход, но в какой-то степени результативный — в общем, я к такому готов. А если нет, то… что? Ты рассчитываешь, они нам как-то помогут? Посодействуют? Посочувствуют? Наконец, ты как вообще собираешься определить истинность этого «нет»?

— Если камень у них, это будет видно сразу.

— Пф-ф, хочешь сказать, он будет светиться у Маэдроса в кармане? И вот бы ты еще так же уверенно сказал что-то типа «нет, Турин, нас совершенно точно не прикопают»…

— Это маловероятно.

На обочине шоссе замелькали вдруг вереницей крытые военные фургоны, потом растянувшиеся цепочкой кони — по меньшей мере два взвода, келонцы и кто-то из регионцев. Конница в Дориате была немногочисленна, отдельные эскадроны были приписаны к разным участками Границы и в основном вдоль нее и перемещались, часто выполняя роль тактической разведки. Уже было известно, что пехотные части округа стянули к столице, на Границе контингент приведен в полную готовность, а по самой территории королевства части активно перемещались — кто к северным рубежам, кто к юго-восточным, кто опять-таки на подступы к Менегроту.

«Глаурунга» остановили возле очередного поста, к окнам наклонились, заглянули в документы.

— …твоя всегдашняя вера в лучшее меня, конечно, обнадеживает, — продолжил Турин, когда после краткой заминки рванули дальше. — И по одному вопросу, и по другому.

— Турин, — Белег замолчал, подбирая слова, — имейся убежденность, мы бы вообще никуда не ехали.

— Погоди. Ладно, я не буду спорить про голодрим. Что они сообща или один кто-то самый нетерпеливый решил взбодриться и пошевелиться в нашу сторону — ладно! Проехали, это уже к ним вопросы. У тебя другое спрошу.

— Спрашивай.

— Ты решил ехать, потому что и правда Маэдросу в глаза посмотреть хочешь; потому что хочешь узнать, кто в Менегроте больше других задергается, когда мы с тобой так внезапно сорвались; или все-таки наоборот — смотреть пристально ты как раз не хочешь. На своих.