Добрыня Никитич и Алеша Попович

Как во стольноём во городе во Киеве
Жил был там удалый добрый молодец,
Молодой Добрынюшка Микитинич;
Пожелал-то идти он за охвотою.
5 Обувает он сапожки на ножки зелен сафьян,
Одевает он Добрыня платье цветное,
Налагает он ведь шапку во пятьсот рублей,
А й берет-то ведь Добрыня да свой тугой лук,
Этот тугой лук, Добрынюшка, розрывчатой,
10 А й берет-то ведь он стрелочки каленые,
А й приходит-то Добрыня ко синю морю,
А й приходит-то Добрыня к первой заводи;
Не попало тут ни гуся, ни лебедя,
А й не серого-то малого утеныша.
15 А й приходит-то Добрыня к другой заводи,
Не находит он ни гуся, да ни лебедя,
А й ни серого-то малого утеныша.
А й приходит-то Добрыня к третьей заводи,
Не находит он ни гуся, да ни лебедя,
20 А й ни серого-то малого утеныша.
Розгорелось у Добрыни ретиво сердцо,
Скоро тут Добрыня поворот держал,
А й приходит-то Добрынюшка во свой-от дом,
Во свой дом приходит к своей матушке,
25 А й садился он на лавочку брусовую,
Утопил он очи во дубовый мост.
А й подходит-то к Добрыне родна матушка,
А сама-то говорит да таково слово:
— Ай ты молодой Добрынюшка Микитиниц!
30 Что же, Добрыня, не весёл пришел?
А й говорит-то ведь Добрыня своей матушке,
— Ай же ты родитель, моя матушка!
Дай-ко ты Добрыне мне прощеньицо,
Дай-ко ты Добрыне бласловленьицо,
35 Ехать мне, Добрыне, ко Пучай-реки.
Говорит-то ведь Добрыне родна матушка:
— Молодой Добрыня сын Никитинич!
А не дам я ти прощенью бласловленьица
Ехать ти Добрыне ко Пучай-реки.
40 Кто к Пучай-реки на сем свети́ да езживал,
А счастлив-то оттуль да не приезживал.
Говорит Добрыня своей матушке:
— Ай же ты родитель, моя матушка!
А даешь мне-ка́ прощение — поеду я,
45 Не даешь мне-ка прощения — поеду я.
А и дала мать прощение Добрынюшке
Ехать-то Добрыне ко Пучай-реки.
Скидывает-то Добрыня платье цветное,
Одевает-то он платьицо дорожное,
50 Налагал-то на головку шляпу земли гречецкой,
Он уздал седлал да ведь добра коня,
Налагает ведь он уздицу тесмяную,
Налагает ведь он потники на потники,
Налагает ведь он войлоки на войлоки,
55 На верёх-то он седелышко черкасское,
А и туго ведь он подпруги подтягивал,
Сам ли-то Добрыня выговаривал:
— Не для ради красы-басы, братцы, молодецкие,
Для укрепушки-то было богатырские.
60 А й бере́т-то ведь Добрыня да свой тугой лук,
А й бере́т-то ведь Добрыня калены стрелы,
А й берет-то ведь Добрыня саблю вострую,
А й берет копьё да долгомерное,
А й берет-то он ведь палицу военную,
65 А й берет-то Добрыня слугу младого.
А поедучи Добрыне родна матушка наказыват:
— А й же ты молодой Добрынюшка Никитинич!
Съедешь ты, Добрыня, ко Пучай-реки,
Одолят тебя жары да непомерные, —
70 Не куплись-ко ты, Добрыня, во Пучай-реки.
Видли-то да добра молодца ведь сядучись,
Не видали тут удалого поедучись.
А приезжает-то Добрыня ко Пучай-реки,
Одолили ты жары да непомерные,
75 Не попомнил он нака́занья родительска.
Он снимает со головки шляпу земли гречецкой,
Роздевает ведь он платьица дорожные,
Розувает ведь Добрыня черны че́боты,
Скидывает он порточики семи щелков,
80 Роздевает он рубашку миткалиную,
Начал тут Добрыня во Пучай-реки купатися.
Через перву-то струю да нырком про́нырнул,
Через другую струю да он повынырнул, —
А не темныя ли те́мени зате́мнели,
85 А не черныя тут облаци попадали,
А летит ко Добрынюшке люта́ змея,
А лютая-то зме́я да печерская.
Увидал Добрыня поганую змею,
Через перву-то струю да нырком пронырнул,
90 Через другую струю да он повынырнул,
Млад-то слуга да был он то́ропок,
А угнал-то у Добрынюшки добра коня,
А увез-то у Добрынюшки он ту́гой лук,
А увез-то у Добрыни саблю вострую,
95 А увез копьё да долгомерное,
А увез-то он палицу военную,
Стольки он оставил одну шляпоньку,
Одну шляпу-то оставил земли гречецкой.
Хватил-то Добрыня свою шляпоньку,
100 А ударил он змею да тут поганую,
А отбил он у змеи да ведь три хобота,
А три хобота отбил да что ни лучшиих.
А змея тогда Добрынюшке смолиласи:
— Ах ты молодой Добрыня сын Микитинич!
105 Не придай ты мне смерети напрасныи,
Не пролей ты моей крови бесповинныи.
А не буду я летать да по святой Руси,
А не буду я пленить больше богатырей,
А не буду я давить да молодыих жен,
110 А не буду сиротать да малых детушек,
А ты будь-ко мне, Добрыня, да ты бо́льшой брат,
Я буду змея да сестрой ме́ньшою.
А на ты лясы Добрыня приукинулся,
А спустил-то он змею да на свою волю;
115 А й пошел Добрынюшка во свой-от дом,
А й во свой-от дом Добрыня к своей матушке.
Настигает ведь Добрыню во чистом поли,
Во чистом поли Добрынюшку да темна ночь.
А тут столбики Добрынюшка росставливал,
120 Белополотняный шатер да он розде́ргивал,
А тут-то Добрыня опочив держал.
А встает-то Добрыня по утру́ рано,
Умывался ключевой водой белешенько,
Утирался в полотно-то миткалиное,
125 Господу богу да он молится,
Чтобы спас меня господь, помиловал.
А й выходит-то Добрыня со бела шатра,
А не темныя ли темени затемнели,
А не черныя тут облаци попадали, —
130 Летит по воздуху люта́ змея,
А й несет змея да дочку царскую,
Царскую-то дочку княженецкую,
Молоду Марфиду Всеславьевну.
А й пошел Добрыня да во свой-от дом,
135 Приходил Добрыня к своей матушке,
Во свою-то он гридню во столовую,
А садился он на лавочку брусовую.
А Владимир-князь да стольне-киевской,
Начинает-то Владимир да почестной пир
140 А на многия на князи да на бо́яры
А на сильниих могучиих богатырей,
На тых па́ляниц да на удалыих,
На всех зашлых да добрых молодцов.
А й говорит-то ведь Добрыня своей матушке:
145 — Ай же ты родитель, моя матушка!
Дай-ко ты Добрыне мне прощеньицо,
Дай-ко мне Добрыне бласловленьицо,
А поеду я, Добрыня, на почестной пир
Ко ласкову князю ко Владимиру.
150 А й говорила-то Добрыне родна матушка:
А не дам я ти Добрынюшке прощеньица,
А не дам я ти Добрыне бласловленьица,
Ехать ти Добрыне на почестной пир
Ко ласкову князю ко Владимиру.
155 А й живи-тко ты, Добрыня, во своём дому,
Во своём дому, Добрыня, своей матушки,
Ешь ты хлеба-соли досыти,
Пей зелена вина ты до́пьяна,
Носи-тко золотой казны ты долюби.
160 А й говорит-то ведь Добрыня родной матушке:
— А й же ты родитель, моя матушка!
А даешь мне-ка прощение — поеду я.
Не даешь мне-ка прощения — поеду я.
Дала мать Добрынюшки прощеньицо,
170 Дала мать Добрыне бласловеньицо.
А справляется Добрыня, снаряжается,
Обувает он сапожики на ноженки зелен сафьян,
Одевает-то Добрыня платье цветное,
Налагает ведь он шапку во пятьсот рублей,
175 А й выходит-то Добрыня на широкой двор,
Он уздае-седлае коня доброго,
Налагает ведь он уздицу тесмяную,
Налагает ведь он потнички на потнички,
Налагает ведь он войлоки на войлоки,
180 На верёх-то он седелышко черкасское.
А и крепко ведь он подпруги подтягивал,
А и подпруги шолку заморского,
А й заморского шолку шолпанского,
Пряжки славныя меди бы с казанския (так

),185 Шпенечки-то булат-железа да сибирского,
Не для красы-басы, братцы, молодецкия,
А для укрепушки-то было богатырскии.
Садился ведь Добрыня на добра коня,
Приезжает-то Добрыня на широкой двор,
190 Становил коня-то посреди двора,
Он вязал коня к столбу точеному,
Ко тому ли-то колецку золоченому.
А й приходит он во гридню во столовую,
А глаза-ты он крестит да по-писаному,
195 А й поклон тот ведет да по-ученому,
На вси стороны Добрыня поклоняется,
А и князю со княгиною в особину.
А й проводили-то Добрыню во большо место,
А за ты за эты столы за дубовые,
200 А за тыи ли за ества за сахарные,
А за тыи ли за питья за медвяные.
Наливали ему чару зелена вина,
Наливали-то вторую пива пьяного,
Наливали ему третью меду сладкого,
205 Слили эты чары в едино место, —
Стала мерой эта чара полтора ведра,
Стала весом эта чара полтора пуда.
А и принимал Добрыня едино́й рукой,
Выпивает-то Добрыня на еди́ный дух.
210 А й Владимир-то князь да стольне-киевской
А по гридни по столовой он похаживат,
Сам он на́ бога́тырей посматриват,
Говорит да таково слово:
— А й же сильные могучие богатыри!
215 А накину на вас службу я великую:
Съездить надо во Туги́ горы,
А й во Тугии горы съездить ко лютой змеи,
А за нашею за дочкою за царскою,
А за царскою за дочкой княженецкою.
220 Большой-от туляется за среднего,
Средний-то скрывается за меньшего,
А от меньшего от чину им ответу нет.
З-за того ли з-за стола за среднего
А выходит-то Семен тот барин Карамышецкой,
225 Сам он зговорит да таково слово:
— Ах ты батюшко Владимир стольне-киевской!
А был-то я вчерась да во чистом поли,
Видел я Добрыню у Пучай-реки, —
Со змеёю-то Добрыня дрался-ратился,
230 А змея-то ведь Добрыне извиняласи,
Называла-то Добрыню братом большиим,
А нарекала-то себя да сестрой ме́ньшою.
Посылай-ко ты Добрыню во Туги́ горы
А за вашею за дочкою за царскою,
235 А за царскою-то дочкой княженецкою.
Воспроговори́т-то князь Владимир-от да стольне-киевской:
— Ах ты молодой Добрынюшка Микитинич!
Отправляйся ты, Добрыня, во Туги́ горы,
А й во Туги горы, Добрыня, ко люто́й змеи
240 А за нашею за дочкою за царскою.
А за царскою-то дочкой княженецкою.
Закручинился Добрыня, запечалился,
А й скочил-то тут Добрыня на резвы ноги,
А и топнул-то Добрыня во дубовой мост,
245 А и стулья-ты дубовы зашаталисе,
А со стульев все бояра повалялисе.
Выбегае тут Добрыня на широкой двор,
Отвязал ли-то коня да от столба,
От того ли-то столба да от точеного,
250 От того ли-то колечка золоченого;
А й садился-то Добрыня на добра коня,
Приезжает-то Добрынюшка на свой-от двор,
Спущается Добрыня со добра коня,
А й вязал коня-то ко столбу точеному,
255 Ко тому ли-то колечку к золоченому,
Насыпал-то он пшены да белояровой.
А й заходит он Добрыня да во свой-от дом,
А й во свой-от дом Добрыня своей матушки.
А й садился-то Добрыня он на лавочку,
260 Повесил-то Добрыня буйну голову,
Утопил-то очи во дубовый мост.
А к Добрынюшке подходит его матушка,
А сама ли говорила таково слово:
— Что же ты, Добрыня, не весе́л пришел?
265 Место ли в пиру да не по розуму,
Али чарой ли тебя в пиру да обнесли,
Али пьяница дурак да в глаза на́плевал,
Али красные деви́цы обсмеялисе.
Воспроговори́т Добрыня своей матушке:
270 — А место во пиру мне было бо́льшое,
А большое-то место не меньшое,
А й чарой во пиру меня не обнесли,
А пьяница дурак да в глаза не́ плевал,
Красные девицы не обсмеялисе;
275 А Владимир-князь да стольне-киевской
А накинул-то он службу ведь великую:
А надо мне-ка ехать во Туги горы,
А й во Туги горы ехать ко лютой змеи,
А за ихною за дочкой княженецкою.
280 А й справляется Добрыня, снаряжается
А во дальнюю да в путь дороженку.
Обувал Добрыня че́рны чоботы,
Одевал он платьица дорожные,
Налагал он шляпу земли гречецкой,
285 А он у́здал-се́длал коня доброго,
Налагал он уздицу тесмяную,
Налагал он потнички на потнички,
Налагал он войлоки на войлоки,
На верёх-то он седелышко черкасское,
290 А й да туго подпруги подтягивал,
А й да сам Добрыня выговаривал:
— А не для красы-басы, братцы, молодецкия,
Для укрепушки-то был богатырския.
А й приходит до Добрыни родна матушка,
295 Подает Добрыне свой шелковый плат,
Говорит она да таково слово:
— Ах ты молодой Добрынюшка Микитинич!
А й съедёшь, Добрыня, во Туги́ горы,
Во Туги горы, Добрыня, ко лютой змеи,
300 А й ты будешь со змеей, Добрыня, драться-ратиться,
А й тогда змия да побива́ть будёт, —
Вынимай-ко ты с карманца свой шелковый плат,
Утирай-ко ты, Добрыня, очи ясные,
Утирай-ко ты, Добрыня, лицко белоё,
305 А уж ты́ бей коня по тучным ребрам.
Это тут ли-то Добрынюшка Микитинич
А й заходит он Добрыня да во свой-от дом,
А й берет-то ведь Добрынюшка свой тугой лук,
А й берет-то ведь Добрыня калены стрелы,
310 А й берет-то ведь Добрыня саблю вострую,
А й берет-то он копьё да долгоме́рное,
А й берет-то ведь он палицу военную,
А он господу-то богу да он молится,
А й да молится Миколы да святителю,
315 А й чтоб спас господь меня помиловал.
А й выходит-то Добрыня на широкий двор,
Провожаёт-то Добрыню родна матушка,
Подает-то ведь Добрыне шелкову́ю плеть,
Сама-то зговорит да таково слово:
320 — А и съедешь ты, Добрыня, во Туги горы.
Во Туги горы, Добрыня, ко лютой змеи,
Станешь со змеей да драться-ратиться,
А й ты бей змею да плёткой шолковой,
Покоришь змею да как скотинину,
325 Как скотинину да ведь крестьянскую.
А й садился-то Добрыня на добра коня.
Этта видли добра молодца ведь сядучись,
А й не видли ведь удалаго поедучись.
Проезжает он дорожку-ту ведь дальнюю,
330 Приезжает-то Добрынюшка скоры́м-скоро,
Становил коня да во чистом поли
И он вязал коня да ко сыру дубу,
Сам он выходил на тое ли на место на уловноё
А ко той пещеры ко змеиныи.
335 Постоял тут ведь Добрыня мало времечки,
А не темные ли темени затемнели,
Да не черные-то облаци попадали,
А й лети́т-то ле́тит погана́ змия,
А й несет змия да тело мёртвоё,
340 Тело мёртвоё да богатырскоё.
А й увидала-то Добрынюшку Микитича,
А й спущала тело на сыру землю,
Этта на́чала с Добрыней драться ратиться.
А й дрался́ Добрыня со змеёю день до вечера,
345 А й змия-то ведь Добрыню побивать стала;
А й напомнил он нака́занье родительско,
А и вынимал платок да из карманчика,
А и приобтёр-то Добрыня очи ясные,
Попри́обтёр-то Добрыня лицко белоё,
350 И уж бьет коня да по тучным ребрам:
— А ты волчья выть да травяной мешок!
Что ли ты по темну лесу да ведь не хаживал,
Аль змеинаго ты свисту да не слыхивал?
А и ёго добрый конь да стал поскакивать,
355 Стал поскакивать да стал помахивать
Лучше старого да лучше прежнего.
Этта дрался тут Добрыня на другой-от день,
А й другой-от день да он до вечера,
А й проклятая змея да побивать стала.
360 А й напомнил он нака́занье родительско,
Вынимал-то плетку из карманчика,
Бьет змею да своей плеточкой, —
Укротил змею аки скотинину,
А й аки скотинину да крестиянскую.
365 Отрубил змеи да он вси хоботы,
Розрубил змею да на мелки части,
Роспинал змею да по чисту полю,
А й заходит он в печеры во змеиные,
А во тых ли во пещерах во змеиныих
370 А роскована там дочка княженецкая,
В ручки в ножки биты гвоздия железные.
А там во печерах во змеиныих
А не много ли не мало да двенадцать всех змиёнышов;
А й прибил-то ведь Добрыня всех змиёнышов,
375 А й снимал он со стены да красну девушку,
Приходил Добрыня на зеленый луг,
К своему Добрыня коню доброму.
А й садился ведь Добрыня на добра коня,
Приезжает-то Добрынюшка ко стольнему ко городу ко Киеву
380 А й ко ласкову ко князю ко Владимиру,
А й привозит князю дочику любимую.
А й за тую-то за выслугу великую
Князь ево нечим не жаловал.
Приезжает-то Добрынюшка во свой-от дом,
385 А застал коня во стойлу лошадиную,
Насыпал коню пшены да белояровой.
А й заходит-то Добрыня в нову горницу,
Этта тут Добрыня опочив держал.
Этта тым поездка та решиласи.