Добрыня Никитич и Алеша Попович

А во стольнём во городе во Киеве,
Вот у ласкова князя да у Владимера,
Тут и было пированьё-столованьё,
Тут про руських могуцих про богатырей,
5 Вот про думных-то бояр да толстобрюхиих,
Вот про дальних-то купцей, гостей торговыих,
Да про злых-де полениць да преудалыих,
Да про всех-де хрестьян да православныих,
Да про чесных-де жон да про купеческих.
10 Кабы день-то у нас идёт ныньце ко вецеру,
Кабы солнышко катитсе ко западу,
А столы-те стоят у нас полустолом,
Да и пир-от идёт у нас полупиром;
Кабы вси ле на пиру напивалисе,
15 Кабы вси-то на чесном да пьяны веселы,
Да и вси ле на пиру нынь приросхвастались,
Кабы вси-то-де тут да прирозляпались;
Как иной-от-де хвастат своей силою,
А иной-от-де хвастат своей сметкою,
20 А иной-от-де хвастат золотой казной,
А иной-от-де хвастат чистым серебром,
А иной-от-де хвастат скатным жемцюгом,
А иной-от-де домом, высоким теремом,
А иной-от-де хвастат нынь добрым конём,
25 Уж как умной-от хвастат старой матерью,
Кабы глупой-от хвастат молодой жоной.
Кабы князь-от стал по полу прохаживать,
Кабы с ножки на ножку переступывать,
А сапог о сапог поколачиват,
30 А гвоздёк о гвоздёк да сам пощалкиват,
А белыми-ти руками да сам розмахиват,
А злачными-ти перстнеми да принабрякиват,
А буйной головой да сам прикачиват,
А жолтыми-ти кудрями да принатряхиват,
35 А ясными-ти оцями да прирозглядыват,
Тихо-смирную рець сам выговариват;
Ка́бы вси-ту-де тут нонь приумолкнули,
Кабы вси-ту-де тут нонь приудрогнули:
«Ох вы ой еси два брата родимыя,
40 Вы Лука-де Матвей, дети Петровичи!
Уж вы што сидите́ будто не веселы?
Повеся вы держите да буйны головы,
Потопя вы дёржите да очи ясные,
Потопя вы держите да в мать сыру землю.
45 Разве пир-от ле для вас да всё нечесен был?
Да поднощычки для вас были не вежливы,
А не вежливы были, да не ёчесливы?
Уж как винны-то стоканы да не доходили,
Але пивны-то цяры да не доносили?
50 Золота ле казна у вас потратилась?
Але добры-ти кони да приуежжены?»
Говорят два брата, два родимые:
— Ох ты ой еси, солнышко Владимер князь!
Уж пир-от для нас право чесен был,
55 А поднощычки для нас да были вежливы,
Уж как вежливы были и очесливы,
Кабы винны стаканы да нам доносили,
Кабы пивныя-ти цяры да к нам доходили,
Золотая казна у нас да не потратилась,
60 Как и добрых нам коней не заездити,
Как скачен нам жемцюг да всё не выслуга,
Кабы чистоё серебро не по́хвальба,
Кабы есть у нас дума да в ретивом серце:
Кабы есть у нас сестра да всё родимая,
65 Кабы та же Анаста́сья да дочь Петровична,
А не хто про ей не знат, право не ведает,
За семима-те стенами да городовыми,
За семима-ти дверьми да за жолезныма,
За семима-те замками да за немецькима. —
70 А уцюло тут ведь ухо да богатырьскоё,
А завидяло око да молодецькоё,
Тут ставаёт удалой да доброй молодец
Из того же из угла да из переднего,
Из того же порядку да богатырьского,
75 Из-за того же из-за стола середнего,
Как со той же со лавки, да с дубовой доски,
Молодые Алёшенька Поповиць млад;
Он выходит на се́реду кирпищат пол,
Становилсе ко князю да ко Владимеру:
80 «Ох ты ой еси, солнышко Владимер-князь!
Ты позволь-ко, позволь мне слово вымолвить,
Не позволишь ле за слово ты сказнить меня,
Ты сказнить, засудить, да голову сложить,
Голову-де сложить, да ты под мець склонить».
85 Говорит-то-де тут ныньце Владимер-князь:
— Говори ты, Олёша, да не упадывай,
Не единого ты слова да не уранивай. —
Говорит тут Олёшенька Поповиць млад:
«Ох вы ой есь, два брата, два родимые,
90 Вы Лука-де, Матвей, дети Петровици!
Уж я знаю про вашу сестру родимую, —
А видал я, видал, да на руки сыпал,
На руки я сыпал, уста чело́ивал».
Говорят-то два брата, два родимые:
95 — Не пустым ле ты, Олёша, да похваляишьсе? —
Говорит тут Олёшенька Поповиць млад:
«Ох вы ой еси, два брата, два родимые!
Вы бежите-ко нынь да вон на улицу,
Вы бежите-тко скоре да ко свою двору,
100 Ко свою вы двору, к высоку терему,
Закатайте вы ком да снегу белого,
Уж вы бросьте-ткось в окошечко косявчато,
Припадите вы ухом да к окошечку, —
Уж как чё ваша сестра тут говорить станёт».
105 А на то-де робята не ётслушались,
Побежали они да вон на улицу,
Прибежали они да ко свою двору,
Закатали они ком да снегу белого,
Они бросили Настасье да во окошецько,
110 Как припали они ухом да к окошецьку,
Говорит тут Настасья да доць Петровицьна:
«Ох ты ой еси, Олёшенька Поповиць млад!
Уж ты што рано идёшь да с весела пиру?
Разве пир-от ле для те право не чесен был?
115 Разве поднощычки тебе были не вежливы?
А не вежливы были да не очесливы?»
Как тут-де робятам за беду стало,
За великую досаду показалосе,
А хоцют они вести ей во чисто полё.
120 Кабы тут-де Олёшеньке за беду стало,
За великую досаду показалосе.
«Ох ты ой еси, солнышко Владимер-князь!
Ты позволь мне, позволь сходить посвататьсе,
Ты позволь мне позвать да стара казака,
125 Ты позволь мне — Добрынюшку Никитиця,
А робята-ти ведь роду-ту ведь вольнёго,
Уж как вольнёго роду-то смирёного».
Уж позволил им солнышко Владимер-князь,
Побежали тут робята скоро-на́скоро,
130 Они чесным порядком да стали свататьсе.
Подошли тут и руськи да три богатыря,
А заходят во грыню да во столовую,
Они богу-ту молятсе по-ючёному,
Они крест-от кладут да по-писанному,
135 Как молитву говорят полну Исусову,
Кабы кланяютсе да на вси стороны,
А Луки да Матвею на особицу;
«Мы пришли нынь, робята, к вам посвататьсе,
Кабы с чесным порядком, с весела пиру,
140 А не можно ле как да дело сделати?
А не можно ле отдать сестра родимая?»
Говорит тут стар казак Илья Муромець:
— Не про нас была пословиця положена,
А и нам, молодцам, да пригодиласе:
145 «Кабы в первой вины да, быват, бог простит,
А в другой-то вины да можно вам простить,
А третья-то вина не надлежит ище». —
Подавал тут он ведь цяру зелена вина,
Не великую, не малу — полтора ведра,
150 Да припалнивал мёду тут да сладкого,
На закуску калач да бел крупищатой;
Подавают они цяру да обема́ рукми,
Поблишешинько они к има́ да придвигаются,
Понижешенько они им да поклоняютсе,
155 А берут-то-де цяру единой рукой,
А как пьют-ту-де цяру к едину духу,
Кабы сами они за цярой да выговаривают:
«А оммыло-де наше да ретиво серцё.
Завеселило у нас да буйну голову».
160 Веселым-де пирком, да они свадебкой,
Как повыдали сестру свою родимую,
За того же Олёшеньку Поповиця.