Добыча

В течение следующих недель все, что Роммель был в состоянии делать, это отступать. Временами ему казалось, что можно развернуться и нанести своим преследователям разрушительные удары, но не было горючего. В докладах Гитлеру он настойчиво называл ситуацию с топливом „катастрофической“. Но призрак еще большей катастрофы возник тогда, когда войска союзников высадились в Марокко и Алжире – на пути его отступления. Дни его детища, корпуса „Африка“, были сочтены. В сочельник 1942 года Роммель присутствовал на праздновании Рождества в роте охраны своей штаб-квартиры. Днем из своего автомобиля он застрелил газель, которую и подали к праздничному столу. А от собравшихся получил в подарок пару фунтов трофейного кофе в миниатюрном бочонке для нефти. „Таким образом даже в такой день, – сказал он, – было отдано должное нашей самой серьезной проблеме“. Вскоре остатки от войск Роммеля очутились на пятачке земли, зажатом между наступавшими с запада и наступавшими с востока. Легенда померкла, и в марте 1943 года генерал, которого Гитлер теперь считал пораженцем, был отстранен от командования корпусом „Африка“. В мае последние остатки германских и итальянских войск в Северной Африке капитулировали.

Но Роммель был снова призван на службу фюреру сначала в Италии, затем во Франции, был тяжело ранен вскоре после вторжения в Нормандию, когда его автомобиль попал под бомбежку. Через три дня группа армейских офицеров пыталась убить Гитлера, но им это не удалось. Роммеля подозревали как в участии в заговоре, так и в подготовке сепаратной капитуляции перед союзниками на Западе. Гитлер распорядился покончить с ним, но этого нельзя было сделать открыто, так как Роммель был очень популярен, и отрицательное воздействие такого события на моральное состояние могло бы оказаться огромным. В октябре 1944 года к нему домой прибыли два генерала СС с ультиматумом: или он покончит с собой, а его смерть будет выдана за естественную, или всей его семье грозит опасность. Роммель, сжимая маршальский жезл, сел вместе с обоими эсэсовцами в автомобиль, который тут же тронулся с места. Вскоре машина выехала на лесную поляну; местность была оцеплена гестапо. Обреченному вручили пилюлю с ядом. Смерть объяснили кровоизлиянием в мозг; были организованы государственные похороны, Гитлер прислал соболезнование. „Сердце“ Ромме-ля, говорилось в официальной речи на похоронах, „принадлежало фюреру“.

В бумагах Роммеля, собранных после его смерти, была найдена выстраданная эпитафия запасам горючего, столь необходимого в век мобильной войны. „Битвы ведутся и выигрываются квартирмейстерами еще до того, как начнется стрельба“, – писал он, вспоминая Эль-Аламейн, хотя еще за несколько лет до того насмешливо отвергал подобные мысли. Но в песках Северной Африки он получил горький урок: „Самые храбрые солдаты не могут ничего сделать без оружия, оружие – ничто без достаточного количества боеприпасов, но в условиях мобильной войны ни оружие, ни боеприпасы не имеют большой ценности до тех пор, пока нет транспортных средств с достаточным количеством бензина для двигателей“. Об этом же он писал жене две недели спустя после второй битвы под Эль-Аламейном, когда немецкая армия отступала под натиском войск Монтгомери: „Нехватка горючего! Этого достаточно, чтобы заставить плакать“.

АВТАРКИЯ И КАТАСТРОФА

К середине 1943 года страны Оси потерпели поражение и в России, и в Северной Африке, а мечта о соединении германских армий в Баку или в районе нефтяных месторождений Ближнего Востока отошла в мир фантазий. Германии оставались лишь ее собственные ресурсы. Иного выбора не было. Предпринимались бешеные усилия по поддержанию военной машины в рабочем состоянии, и вновь главная роль отводилась синтетическому топливу. Эти усилия продемонстрировали техническое мастерство гитлеровского рейха – но также и его полное моральное банкротство.

Нацистский режим с опозданием приступил к реорганизации германской экономики с целью увеличения объема выпуска синтетического топлива и других важных для подготовки к затяжной войне материалов. Ответственным за это был Альберт Шпеер, один из любимцев Гитлера, отличавшийся крайним честолюбием. За десятилетие до того он привлек внимание Гитлера своими планами оформления съезда нацистской партии в Нюрнберге в 1933 году, которые предусматривали грандиозную панораму флагов, орлов высотой в сотню футов и необычных световых эффектов. Будучи сам неудавшимся художником, Гитлер был увлечен планами Шпеера и неординарностью его личности и назначил его заведовать всеми памятниками рейха, а также дал персональное поручение построить новое здание рейхсканцелярии и руководить перестройкой Берлина. В 1942 году Шпеер уже стал министром вооружения и военной промышленности. В начале 1943 года, когда уже были ясны масштабы неудач в России и Северной Африке, круг обязанностей министра значительно расширился; ему предоставили почти неограниченные полномочия по руководству всей германской экономикой.