Добыча ярла Бьорка (СИ)

Боже...как не хочется!

Но ведь не к Хотборку же с просьбой обратно пустить идти!

Когда я с Ингрид возвращаюсь в дом ярла, то рядом с Боргой как назло суетится Агнес, и рассказать домоправительнице о том, что я переезжаю в общую спальню, у меня при блондинке просто язык не поворачивается. Поэтому я молча беру швейные принадлежности и иду мастерить себе вторые трусы. Когда доделываю сей шедевр гардероба, приходит время ужина. И Борга вновь не одна. Я сажусь с ней рядом за столом для слуг, но всё не могу выкроить момент для того, чтобы рассказать новость. Лишь с неясной тоской поглядываю на пустой стул ярла за столом на пьедестале. Оказывается, на границе леса поймали браконьеров, и Хотборк, Ульрих и Тормод отправились туда, оставив в Унсгарде за главного рыжего Альва - Косу.

Вернется ли ярл этой ночью- никому не ведомо, и в голове моей мелькает шальная мысль, что может пока и не стоит ничего Борге говорить...

В отсутствие непосредственного хозяина ужин за столом слуг проходит не в пример веселее вчерашнего. Привычный квас незаметно и полностью сменяет брага. Голоса становятся громче, шутки скабрезней, хохот заразительней, и даже толстый Олаф не выдерживает и пересаживается к нам за стол, когда старый Гун, скотник, достаёт дощечки, сильно смахивающие на наше домино.

Воин бесцеремонно прижимает к себе вяло протестующую Агнес, посмеиваясь в обвислые усы, и отпивает брагу из её кружки. Служанка недовольно кривит губы, но обмякает в его медвежьих объятиях, видно, уже давно привыкшая к подобному мужскому вниманию. В какой-то момент наши взгляды с Агнес встречаются, и я резко отвожу свой. К горлу подкатывает комок от того, сколько яда было в её взоре. Словно это именно я виновата, что зажимает её сейчас Олаф, а не Бьорк...

В узких мутных окошках уже непроглядная темень. Трескотня цикад на улице слышна даже в зале, и в воздухе разливается пьяный аромат летней ночи, смешанный с запахом плавящегося воска свечей. К игре я не присоединяюсь. Подпираю подбородок кулаком, рассеянно наблюдая за остальными. По всему видно, что сидеть слуги будут ещё долго.

Что ж, перед смертью не надышишься...Поразмыслив, решаю сначала сходить в баню, привести себя в порядок перед сном. А потом уж подойти к Борге и попросить её отвести меня в общую спальню. И, если повезет, выпросить себе местечко подальше от Агнес и её подружки.

- Госпожа Магнусен, можно я парную схожу? - обращаюсь к домоправительнице, вставая.

Борга окидывает меня удивленным взглядом, словно пытаясь увидеть упущенную ей грязь.

- Зачем? Ты ж вчера только мылась? - выгибает дугой широкие брови.

- Люблю каждый день, - пожимаю плечами, улыбаясь.

- Ну ид-и-и...- женщина хмурится, всем видом показывая, что не понять ей подобных причуд.

- Для ярла нашего стараешься, а, печорка? - хмыкает Яра мне вслед, - Так он не придет поди сегодня...

- Не для ярла - для себя. И тебе бы тоже, Яр, не помешало...- буркаю в ответ, не оборачиваясь.

В спину мне летит возмущенное шипение, но я его не разбираю, успевая захлопнуть за собой дверь. Проскользнув по темным неосвещенным сеням, выхожу на улицу. Ночная уютная летняя мгла тут же окутывает меня с головой, плотная и прохладная. В ноздри пробирается запах сырой почвы, смешанный с ароматами сена, навоза, дерева и ночных цветов. Зябко повожу плечами, обнимая себя, и бегу через темный двор к бане.

Здесь мне уже всё привычно. Быстро нахожу и зажигаю толстую оплавленную свечу, подбрасываю дров в почти потухшую печку. Воздух стремительно прогревается, заставляя потеть и желать поскорее окунуться в прохладную воду бадьи. Но я терплю до последнего, сидя обнаженной на широкой скамье, зачарованно смотря на тлеющие красным и желтым поленья и ощущая, как вместе с потом и грязью из головы моей уходят все эти глупые метания. Ну посмеется надо мной Агнес, ну и что? Пусть, если ей от этого легче... Ополоснуться иду, когда перед глазами уже вовсю цветут красные круги, а тело качает от слабости и жара.

Из бани я выхожу словно новым человеком: посвежевшим, расслабленным и обретшим такое спокойствие, которому могли бы позавидовать и тибетские монахи. Улыбнувшись красноватому диску луны, висящему над головой, зеваю, сладко потягиваюсь, вспоминаю, что теперь я смогу вытребовать себе у Борги матрас и подушки, и делаю шаг с низкого крыльца.