Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

Дело было в том, что цены не просто падали – они вышли из-под контроля. Впервые не существовало структуры ценообразования. Не было даже официальной цены ОПЕК. Рынок одержал победу, по крайней мере на то время. Цена теперь устанавливалась не в результате напряженных переговоров между странами ОПЕК, а складывалась на основе тысяч отдельных сделок – «нетбэк», спотовых, «спотбэк», бартерных, на давальческой основе, аукционных и множества других. Казалось, не было конца способам и приемам, к которым прибегали экспортеры, чтобы удержаться на плаву и вернуть рынки. Борьба шла не только между странами ОПЕК и другими экспортерами, но, несмотря на принятое в 1985 г. коммюнике, и между отдельными членами ОПЕК. В жесточайшей конкурентной борьбе скидка за скидкой предлагались ради удержания рынков. «Всем надоели бесконечные переговоры по каждой партии, по каждому кварталу, – сказал в середине 1986 г. глава Иракской государственной комиссии по маркетингу. – В итоге выступавший от имени экспортера нерадивый посредник просто дает скидки, не согласовывая с правлением, чтобы наверняка сбить цены на все прочие поставки из ОПЕК». И обвал цен породил не какой-то определенный тип сделки, а такие фундаментальные факторы, как рост объемов нефти, искавшей рынки, которых для нее уже не хватало, и отсутствие регулирования, которое ранее осуществляла ОПЕК и, в частности, Саудовская Аравия.

Во всем нефтяном мире реакция на кризис была однозначной – шок. Что предпримет ОПЕК? И сможет ли? Организация переживала серьезный раскол. Иран, Алжир и Ливия хотели, чтобы ОПЕК приняла новые, более низкие квоты и таким образом вернула цену к $29 за баррель. Страны с большим объемом нефтедобычи, главным образом Саудовская Аравия и Кувейт, не оставляли намерение вернуть утраченный рынок. Ямани обвинял во всем покупателей, заявив руководителю одной из крупных компаний: «Я не продал ни барреля тому, кто этого не хотел». Между тем Иран и Ирак, два основных члена ОПЕК, по-прежнему вели смертельную схватку, и вражда Ирана к экспортерам-арабам не ослабевала.

Не входящие в ОПЕК страны из-за потери доходов страдали не меньше. Они с опозданием поняли всю серьезность предупреждений ОПЕК и теперь делали первые шаги к началу «диалога». Весной 1986 г. Мексика, Египет, Оман, Малайзия и Ангола присутствовали на совещании ОПЕК в качестве наблюдателей. Консервативное правительство Норвегии поначалу заявило, что как член западного сообщества не будет участвовать в переговорах с ОПЕК. Однако нефть обеспечивала 20 % доходов правительства, которое испытывало трудности с бюджетом. В результате правящую партию у власти сменила лейбористская оппозиция. Новый премьер-министр сразу же объявил, что Норвегия предпримет шаги по стабилизации цен. И в Венецию на яхту Ямани прибыл министр энергетики нового правительства, чтобы во время круиза обсудить ценовой вопрос. Но в целом диалог между ОПЕК и не входящими в нее странами не принес существенных результатов. Таким образом, в отсутствие согласия как внутри ОПЕК, так и между ОПЕК и не входящими в нее странами «хорошая встряска» продолжалась всю весну 1986 г.

«Немного действия»

Для многих нефтяных компаний новый кризис оказался неожиданным. Их руководители были убеждены, что «они», т. е. страны ОПЕК, не сделают такой глупости и не откажутся от значительной части своих доходов. Тем не менее некоторые думали иначе. В Лондоне специалисты по планированию из Shell, тщательно изучив конъюнктуру, разработали так называемый СПЦН – сценарий падения цен на нефть. Компания утверждала, что главные менеджеры относятся к нему со всей серьезностью и, хотя считают его несколько неправдоподобным, обсуждают дальнейшие действия и приступают к профилактическим мерам. Таким образом, когда цены обвалились, на берегу Темзы в здании Shell, в отличие от многих других нефтяных компаний, царило мрачное спокойствие и порядок. Там, как и на местах, менеджеры занимались своей работой, словно действовали по плану гражданской обороны в условиях чрезвычайного положения, к которому они уже давно подготовились.

В итоге нефтяная промышленность, очнувшись от шока, ответила масштабным сокращением расходов. Особенно сильный удар пришелся на нефтеразведку и нефтедобычу в Соединенных Штатах. В США они были самыми дорогостоящими и приносили самые большие разочарования. Кто мог забыть Муклук – безрезультатную скважину на Аляске, обошедшуюся в $2 млрд? В Америке компании могли проявлять максимальную гибкость – им не приходилось беспокоиться о нарушении давно заключенных соглашений с национальными правительствами, как это было во всем развивающемся мире.