Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

Довольно скоро в этом небольшом мирке Буш, как он говорил позднее, «подхватил лихорадку» и создал независимую нефтяную компанию в партнерстве с другими амбициозными молодыми людьми, не меньше его жаждавшими делать деньги. «У кого-то из нас была буровая установка, кто-то знал о перспективной сделке, и все старались раздобыть средства, – сказал как-то один из партнеров. – На нефти были помешаны все в Мидленде». Они хотели дать своей компании какое-то броское, запоминающееся название. Кто-то из партнеров сказал, что оно должно начинаться с буквы «А» или «Z», чтобы было первым или последним в телефонном справочнике и не затерялось где-то в середине. В те дни на экранах Мидленда шел фильм «Да здравствует Сапата!»[581] с Марлоном Брандо в роли мексиканского революционера – и они назвали свою компанию Zapata.

Буш быстро приобрел навыки, необходимые независимому нефтянику. Он летал в жуткую непогоду в Северную Дакоту, чтобы купить у недоверчивых фермеров права на аренду участков, рылся в регистрационных записях о земле в районе предполагаемых месторождений, разыскивая владельцев прав на то, что скрыто в ее недрах, договаривался о срочном и дешевом найме надежной бурильной бригады и, конечно, совершал паломничества обратно на Восточное побережье, чтобы найти инвесторов. В одно прохладное зимнее утро в середине 1950-х ему удалось заключить сделку поблизости от вашингтонского вокзала Union Station с владельцем газеты Washington Post Юджином Мейером на заднем сиденье его автомобиля. Мейер подключил к сделке своего зятя и оставался одним из инвесторов Буша в течение многих лет. А помогло ли название Zapata Бушу и его партнерам в их новом предприятии? «У Zapata были свои плюсы и минусы, – сказал партнер Буша Хью Лидтке. – Те, кто пришел к нам с самого начала, получили хороший доход от своих инвестиций. Вот они считали, что Zapata – это патриот. Ну а кто пришел в период сильнейшего падения рыночной конъюнктуры, думали, что он бандит».

В конечном счете партеры полюбовно разделили Zapata на две части, и Буш взял шельфовый бизнес, сделав его одним из пионеров и лидеров в развитии шельфового бурения и нефтедобычи как в Мексиканском заливе, так и во всем мире. Даже сегодня постаревшие фондовые брокеры в Нью-Йорке вспоминают, что когда они звонили в офис Zapata в Хьюстоне, чтобы выяснить, каковы будут результаты в следующем квартале, то слышали на другом конце линии не протяжную речь доброго старого техасца, а гнусавый выговор настоящего янки – Джорджа Буша. Помимо обязанностей генерального директора он занимался еще и обеспечением связи с инвесторами. Он жил в эпоху менявшихся циклов развития послевоенной нефтяной промышленности, видел, сколь чувствительна была активность в нефтяной отрасли к изменениям цен на нефть, а также сколь уязвима она была перед иностранной конкуренцией в годы огромного движения нефти со Среднего Востока – до тех пор, пока Эйзенхауэр не ввел квоты в 1959 г. Его дела шли хорошо. Об этом говорил даже такой факт, что семья Буша одной из первых построила бассейн возле дома в пригороде Мидленда.

К концу 1960-х гг. Буш счел, что заработал достаточно денег; его отец уже 10 лет был сенатором, и он решил направить свои стопы в том же направлении. Он ушел из нефтяного бизнеса в политику. Республиканская партия еще только утверждала свои позиции в Техасе. Но демократы, собиравшие значительную часть голосов штата, были не единственной политической проблемой. Готовящаяся к новому вступлению во власть республиканская партия подвергалась нападкам справа, и в какой-то момент Бушу пришлось защищаться от обвинений Общества Джона Берча в том, что его тесть был якобы коммунистом, лишь потому, что этот джентльмен являлся издателем женского журнала с неудачным названием Redbook[582].