Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть

Когда и как эмбарго будет отменено? Этого не знал никто, даже арабы. В последние дни декабря 1973 г. с появлением первых признаков прогресса в урегулировании арабо-израильских разногласий арабские производители все же ввели некоторые послабления. Эмбарго становилось, как саркастически заметил Киссинджер, «все менее популярным». Он дважды посетил Саудовскую Аравию для встреч с королем Фейсалом. Во время первой поездки, проходя по огромному залу, где вдоль стен в черных одеяниях и белых головных уборах сидели главные лица государства, Киссинджер, эмигрировавший в Америку еврей, поймал себя на размышлениях о «странных зигзагах судьбы, которые привели беженца от нацистских преследований в Аравию в качестве представителя американской демократии». Он также нашел, что форма обсуждения была для него совершенно непривычна. «Король говорил всегда мягко и вкрадчиво, даже на чем-либо настаивая. Он произносил краткие туманные фразы, допускавшие множество толкований». Киссинджер сидел в центре зала, по правую руку от короля. «Обращаясь ко мне, король смотрел прямо перед собой, и только время от времени искоса бросал на меня взгляд, словно желая убедиться в том, что я понял скрытый смысл той или иной загадочной фразы». Так было, когда он говорил о планах евреев и коммунистов захватить Ближний Восток или о конкретных политических вопросах, стоявших на пути отмены эмбарго. Король говорил извиняющимся тоном, но твердо. Он не волен лично отменить эмбарго: решение арабов о применении «нефтяного оружия» было общим, общим должно быть и решение о его отмене. «Для этого мне необходимо, — сказал король, — обратиться к коллегам и просить их об этом». Король также настаивал на том, чтобы Иерусалим стал арабским исламским городом — и это было одним из основных его условий. А как же Стена Плача? Король ответил, что где-нибудь еще можно построить другую стену, у которой евреи могут плакать.

Не получив обещаний о снятии эмбарго, Вашингтон обратился к своему новому союзнику, Анвару Садату. Главный сторонник эмбарго, извлекший из него наибольшую выгоду, Садат стал теперь главным поборником его отмены. Он говорил, что эмбарго, как и сама война, сослужило свою службу и должно быть снято. Он даже признал, что сохранение эмбарго теперь будет работать против интересов Египта. При его сохранении Соединенные Штаты достигли бы лишь ограниченных результатов на пути к ближневосточному миру. Более того, продолжение политики эмбарго, являвшегося средством экономической войны, могло нанести невосполнимый ущерб всей сфере отношений Америки с такими странами, как Саудовская Аравия и Кувейт, поставив их в невыгодное положение. И наконец, с Уотергейтом или без Уотергейта, такая сверхдержава, как Соединенные Штаты, не может долго находиться в подобном положении.

Но арабские экспортеры, успешно разыграв козырную карту, не торопились убрать ее со стола. Они также не хотели показывать миру, что быстро уступают американским настояниям. Тем не менее, хотя вопрос об отмене эмбарго оставался нерешенным, объем попадавшей на рынок нефти увеличивался и санкции оказывались все менее эффективными. Саудовцы намекали американ­цам, что эмбарго не может быть отменено при отсутствии некоторых сдвигов на сирийском фронте и хотя бы без молчаливого согласия сирийского лидера Хафеза Асада, который был в ярости от дипломатических успехов Садата на египетском фронте. В решении вопроса о снятии эмбарго Асад обладал правом вето. Помогая американцам решить этот вопрос, саудовцы открыли дверь для сирийско-израильских переговоров по разъединению войск на Голанских высотах. В середине февраля 1974 г. в Алжире состоялась встреча Фейсала с Садатом, Асадом и президентом Алжира. Садат дал ясно понять, что эмбарго изжило себя и действует вопреки арабским интересам. Он также заявил, что американцы возглавляют путь к новой политической реальности. Фейсал согласился на снятие эмбарго при условии, что США предпримут некоторые «конструктивные усилия» для достижения сирийско-израильского разъединения. Однако в следующие несколько недель Асад придерживался крайне жесткой линии, что помешало остальным публично выказать положительное отношение к отмене эмбарго. Предупреждение США о том, что их участие в мирном процессе не может продолжаться без отмены эмбарго, было воспринято очень серьезно, и арабские нефтяные министры согласились 18 марта на его снятие. Сирия и Ливия были против.

После двух десятилетий обсуждений и нескольких неудавшихся попыток «нефтяное оружие» было в конечном счете успешно применено. Результаты оказались не просто убедительными, но ошеломляющими и куда более действенными, чем осмеливались предполагать сторонники его применения. Оно изменило расстановку сил и геополитическую реальность на Ближнем Востоке и во всем мире. Оно изменило мировую нефтяную политику и отношения между производителями и потребителями и, соответственно, внесло изменения в мировую экономику. Теперь оно могло быть убрано в ножны. Но угроза его применения оставалась.