Добыча золотого орла. Пророчество орла

Катон повернулся к «Гору», продолжавшему безнадежное преследование отступавшей триремы Телемаха.

— Что у него, на хрен, с головой, у этого префекта? — прорычал Феликс, с силой ударив кулаком по борту. Неужели он не видит, что происходит?

— Все он прекрасно видит, — тихо отозвался Катон. — Он просто считает, что это оправданные жертвы.

— Жертвы. Да это просто долбаная бойня. Ты только посмотри… Еще один потопили!

Катон молча взирал на то, как пиратские корабли продолжали расправляться с флангами римского флота, где лишь немногие биремы смогли оказать им достойное сопротивление. Одна насадила вражеское судно на свой «ворон», и корабельная пехота уже ринулась на его палубу, обрушив на пиратов град яростных ударов. Совсем неподалеку другая бирема, продырявив корпус противника, оторвалась от него, и палуба пиратского корабля уже уходила под воду.

Еще несколько римских кораблей, оставшись невредимыми, пытались сблизиться и вступить с противником в схватку, но в целом обстановка на флангах складывалась далеко не в пользу римлян. Феликс был прав: если дело и дальше пойдет так, все обернется настоящей бойней.

Бросив последний взгляд на флагман, продолжавший бессмысленную погоню за Телемахом, Катон отвернулся и, протолкавшись сквозь своих подчиненных, поспешил на мостик к Альбину. Он пробежал мимо Минуция, и ветеран проводил его взглядом, в котором угадывалось презрение.

— Поворачивай! — крикнул Катон.

Триерарх воззрился на него пустыми глазами, словно ничего не слышал. Катон взлетел на мостик и указал рукой туда, где отчаянно дрались за свои жизни Макрон и другие.

— Поворачивай, я сказал!

— Не могу, — покачал головой Альбин и указал на вымпел на мачте флагмана. — Вот сигнал — мы должны следовать за ним.

— Наплюй на сигнал. Посмотри туда. Нашим товарищам нужна помощь. Прямо сейчас.

— У нас нет приказа.

— Какие, на хрен, приказы! Наши корабли крушат и топят. Если мы не вмешаемся, причем немедленно, враги перетопят их все!

— Но…

— Поворачивай! Это приказ!

На момент два командира встретились взглядом: матросы и корабельные пехотинцы, почуяв конфликт, начали оборачиваться к ним. Наконец Альбин кивнул:

— Ладно, центурион. Но я хочу получить от тебя письменный приказ.

— Получишь, если мы уцелеем, — усмехнулся Катон. — А сейчас действуй!

Альбин повернулся к рулевому:

— Клади налево, живо!

— Есть, командир!

Моряк всей мощью загорелого мускулистого тела навалился на рулевое весло, и вода под кормой триремы вспенилась. Катону казалось, что нос триремы поворачивается нестерпимо медленно, однако в конечном счете она перестала следовать за «Гором» и направилась к флангу, туда, где меньше чем в миле кипела схватка. Бросив взгляд на остальные триремы, Катон увидел обращенные к нему лица и даже — это касалось тех, кто смотрел с ближайшего корабля, — смог рассмотреть на них неподдельное удивление. Выхватив меч, Катон взмахнул им, указывая вперед по курсу «Спартанца», и, приложив свободную руку чашечкой ко рту, прокричал:

— За нами! Ради спасения товарищей, за нами!

Поначалу ответа не последовало, но потом триерарх соседней триремы принялся отдавать приказы своей команде, и Катон с воодушевлением увидел, что нос триремы начал поворачиваться в направлении «Спартанца». Еще два крупных корабля изменили курс и двинулись к флангу, хотя остальные продолжили следовать за флагманом.

— Это лучше, чем ничего, — с кривой усмешкой пробормотал Катон и повернулся к Альбину. — Держи курс прямо на этот сброд. Атакуем первую же подходящую цель.

— А ты куда?

— Надо облегчить корабль.

Альбин кивнул:

— Правильно. Но действуй быстро.

Катон сбежал вниз по трапу и, найдя центуриона Минуция, распорядился:

— Отправь своих людей вниз, в трюм. Все, что там сложено — во всяком случае, все подъемное, — нужно вытащить наверх и выбросить за борт.

Брови Минуция полезли на лоб.

— Но ведь все это нам потом понадобится.

— Если мы не избавимся от лишнего груза, никакого «потом» у нас не будет.

Минуций покачал головой:

— У тебя нет такого права.

Катон вперил в него горящий взгляд:

— У меня есть право отдавать приказы. А ты должен их выполнять, или я отправлю тебя в трюм, а командование отрядом передам твоему оптиону. Я не шучу!

Минуций, отсалютовав, принялся отдавать нужные приказы, тогда как Катон повернулся к своей центурии, ища Феликса:

— Оптион!

— Да, командир.

— Возьми отделение и бегом вниз. Тащите на палубу ядра для пращей.

— Сколько?

— Все, что есть. Давай!

Оптион прослужил достаточно долго, чтобы привыкнуть не обсуждать приказы, сколь бы неожиданными они ни были.

— Щиты и копья на палубу! — распорядился он, повернувшись к ближайшим бойцам. — Следовать за мной!

Феликс нырнул в носовой люк и исчез под палубой, за ним поспешно последовали другие. Скоро они появились наверху, нагруженные небольшими, но увесистыми мешками со свинцовыми ядрами для пращей. Потом из люка высунулась голова Феликса.

— Командир, пращи тоже тащить?

— Что?.. А, давай. Почему бы и нет? Может, сможем и их использовать, и корабль облегчить.