Добыча золотого орла. Пророчество орла

Так или иначе, спустя мгновение над водой раздался глухой стук и Макрон увидел прочертивший небо огненный шар. Взлетевший по дуге из цитадели и нацеленный, казалось, прямо в Макрона, он, достигнув высшей точки, начал стремительно снижаться. Рев пламени заглушил звуки битвы.

Но в результате снаряд с плеском и шипением упал в море примерно в дюжине локтей от биремы.

— Хрен собачий! — выругался один из бойцов. — С первой попытки чуть не попали. Если и дальше так пойдет, мы покойники.

— Им просто повезло, — заявил Макрон с деланым спокойствием. — Вот увидишь, в следующий раз они промажут на милю.

— Мне бы не хотелось торчать здесь, чтобы проверить, так ли это, командир, — буркнул боец.

Макрон рассмеялся:

— Мне тоже. Давай-ка отсюда убираться.

Как только все вернулись на либурну, Децим приказал отчаливать, и Макрон указал ему на ближайший римский корабль, команда которого еще вела бой на палубе пиратской биремы.

— Туда. Подойдем с другого борта и покончим с ними.

— Есть, командир! — Взглянув на окровавленную повязку на груди центуриона, Децим озабоченно осведомился: — Ты в порядке, командир?

— А что, на хрен, не видно, в каком я порядке? Пришли ко мне лекаря и займись своим делом.

Триерарх вернулся на место рядом с рулевым, а Макрон сел, привалившись спиной к борту. На миг он почувствовал слабость, взгляд его затуманился, но центурион тут же собрался и сердито стукнул кулаком по дощатому настилу. Не хватало только, чтобы какая-то там рана помешала ему вести людей в бой. Сейчас этого допустить нельзя ни в коем случае. Он должен продержаться до тех пор, пока не появится Веспасиан, который покончит с пиратским отребьем.

Пока галера неслась к двум сцепленным биремам, подоспевший лекарь осторожно размотал на Макроне окровавленную тряпицу и наложил свежую льняную повязку. Тем временем катапульты цитадели произвели еще несколько выстрелов, но ни в один римский корабль так и не попали, а его либурна сейчас вообще находилась вне зоны обстрела. Потом метательные машины прекратили стрельбу, чтобы не попасть по двинувшимся во множестве к кораблям наполненным людьми лодкам. Кто-то сообразительный приказал им не приближаться к судам, на борту которых уже полыхали пожары или шел бой, а высаживаться на стоявшие на якоре еще не захваченные римлянами корабли и готовить их к сражению. Когда все эти суда со множеством разъяренных, жаждущих мести людей на палубах обратятся против эскадры Макрона, у них будет преимущества два к одному. Нужно было что-то делать, чтобы улучшить свои шансы.

Заметив поблизости оптиона корабельной пехоты, Макрон подозвал его:

— Раздать людям луки. Развести огонь — будем пускать зажигательные стрелы по любому пиратскому кораблю, который окажется поблизости.

Оптион отсалютовал, опустил щит и поспешил исполнять приказ, а центурион тем временем уже отдавал другому подразделению распоряжение забрасывать лодки с людьми, направлявшиеся к еще не атакованным кораблям, метательными копьями. Но ни то ни другое особого урона врагу не нанесло. Зажигательные стрелы с легкостью гасили, едва они падали на палубы, да и от копий жертв было не много, хотя это позволяло отвлечь противников и выиграть для римлян хоть сколько-то времени.

Либурна подошла к борту биремы, и бойцы устремились в атаку с таким ревом, что пираты отпрянули, потеряв драгоценное мгновение, хотя тут же опомнились и вступили в ожесточенную схватку. Однако Макрон заметил, что их уже немного, да и те, что продолжали сопротивление, были или ранены, или вконец вымотаны. Пока римляне, пользуясь численным превосходством, сметали врагов с палуб, Макрон приказал подать доспехи. Лекарь помог ему облачиться в чешуйчатый панцирь и поверх него кожаную портупею. Центурион натянул на голову подшлемник, надел и застегнул шлем. Знакомая тяжесть боевого снаряжения тут же придала ему уверенности.

— Не напрягайся сверх меры, командир, — предостерег лекарь. — Эту рану лучше не тревожить, иначе опять откроется кровотечение.

— Ага, возьму несколько деньков отдыха, отлежусь в постели, так, что ли? — раздраженно буркнул Макрон, отвернулся и, поспешив к ближайшему трапу, стал неловко карабкаться на палубу. Сразу же стало ясно, что битва за этот корабль была ожесточенной и кровопролитной: на палубе валялось множество тел, среди которых, как с тревогой отметил Макрон, было немало бойцов корабельной пехоты. Но по крайней мере, римляне и здесь взяли верх.

Поискав взглядом командира римского корабля, он увидел центуриона Минуция, вытиравшего свой клинок о тунику убитого пирата. Для этого задания Минуция избрали за его опыт и надежность: Макрон был доволен, что такой бывалый служака принял участие в походе вне зависимости от их личных отношений.

— Минуций! Сюда!

Центурион подбежал к нему и, обведя жестом трупы на палубе, сказал:

— Похоже, они под конец оправились от неожиданности и стали драться по-настоящему.