Добыча золотого орла. Пророчество орла

Писцы встали из-за столов и вытянулись в струнку точно так же, как подконвойные центурионы и стража. Легат и командующий, войдя в шатер, быстро направились на свои места. После небольшой паузы появился Нарцисс и уселся по другую сторону от командующего.

Как только он занял свое место, префект выкрикнул:

— Вольно!

Командующий Плавт не мешкая приступил к делу.

— Прежде чем начать слушания, я прошу занести в протокол, что чрезвычайные обстоятельства делают невозможным проведение обычной, оговоренной уставом процедуры, поскольку расследование требуется завершить как можно скорее. В связи с этим я объявляю, что приговор будет вынесен сразу по окончании заседания трибунала и безотлагательно, при первой возможности приведен в исполнение.

Командиры Третьей когорты переглянулись, обеспокоенные столь серьезным нарушением их прав. Если бы слушания происходили в крепости или базовом лагере, они велись бы дольше и тщательнее, и обвиняемые имели бы больше возможностей защититься. В полевых условиях допускалось некоторое упрощение процедуры, однако в данном случае ею фактически пренебрегали, что буквально ошеломило центурионов.

Прежде чем кто-то попытался возразить, командующий продолжил:

— Настоящее расследование имеет своей целью выяснить: соответствует ли исполнение обязанностей бойцами и командирами Третьей когорты высоким требованиям, которые мы предъявляем к тем, кому оказана честь нести службу во имя императора Клавдия, а также сената и народа Рима. Суть рассматриваемого вопроса в том, что на августовские иды сего года командир когорты Гай Норбан Максимий не выполнил полученный приказ. Результатом этого пренебрежения долгом стало бегство пяти тысяч вражеских солдат. Кроме того, отдельным пунктом, согласно показаниям Максимия, центурион Люций Корнелий Макрон обвиняется в том, что не оказал должного отпора врагу, защищая остров посредине реки, и отступил, дав противнику возможность преодолеть переправу. В свою очередь, Третья когорта под началом упомянутого выше Максимия, встретив противника на берегу реки, не проявила должной стойкости и упорства в отражении атаки. После тщательного ознакомления с представленными мне материалами допросов у меня сложилось мнение, что вся Третья когорта, и в первую очередь ее командный состав, разделяет вину за случившееся. Однако прежде, чем будет вынесено решение, я спрашиваю, желает ли кто-то из командиров воспользоваться возможностью ответить на обвинения?

Командующий Плавт поднял взгляд, ожидая, решится ли кто-то из центурионов высказаться в свое оправдание.

Макрон стиснул зубы от горечи и ярости, ведь центурион Максимий фактически обвинил его в предательстве. Однако сам он не мог выступить в свою защиту, у него не было возможности оправдаться, и оставалось лишь гневно смотреть на человека, который был не только истинным виновником произошедшего, но и лгуном. Ведь он обещал командирам признать свою вину, но вместо этого, выгораживая себя, договорился до того, что позорное обвинение пало на его товарищей. И уж совсем непростительно было, что, стараясь расширить круг обвиняемых, он фактически ославил всех бойцов когорты.

— Командир, могу я высказаться?

Все взоры обратились к Веспасиану.

— Говори, легат. Но кратко и по существу дела.

— Слушаюсь, командир. Итак, прошу занести в протокол, что я возражаю против всех выдвинутых обвинений.

Глаза Плавта расширились от изумления: он никак не ожидал открытого противодействия своему, как он считал, непререкаемому суждению. Командующий нервно сглотнул и лишь потом спросил:

— На каком основании?

Веспасиан заговорил, тщательно взвешивая каждое слово:

— На том основании, что рамки прозвучавших обвинений слишком узки. Не отрицая того, что Третья когорта действительно не проявила должной быстроты и доблести при выполнении поставленной задачи, я не могу обойти вниманием факт, что ей приказано было оборонять брод от возможных беглецов с места основного сражения. Предполагалось, что основное сражение развернется у двух других бродов. Никто не думал, что Максимию и его бойцам придется противостоять всему вражескому войску.

Веспасиан выдержал паузу и глубоко вздохнул, прежде чем перейти к сути.

— Вопрос, который я хотел бы увидеть занесенным в протокол, таков: что же все-таки помешало армии командующего Плавта заставить противника принять бой на наших условиях, у тех двух бродов, где это планировал сам командующий?

Потрясение и изумление всех находившихся в шатре были столь велики, что воцарилась гробовая тишина. Присутствующие лишь переводили взгляды с командующего на легата и обратно, ожидая, как отреагирует Плавт на эту неприкрытую атаку.

Катон чувствовал, как в воздухе шатра повисло напряжение, словно в преддверии яростной бури. Плавт сначала ошеломленно таращился на Веспасиана, потом перевел взгляд на Нарцисса. Секретарь императора слегка покачал головой. Плавт повернулся к собравшимся в палатке:

— Данный вопрос не относится к предъявленным обвинениям и, следовательно, задан не по существу. — Он глянул на писцов. — А потому внесен в протокол не будет.