Добыть Тарковского

В тот день, о котором рассказываю я, Семён Алексеич тепло оделся, взял палки и пошел в лес. Он жил на восьмом этаже. Спустился лифт. В лифте стояла девушка. Молодка лет тридцати пяти. Семён Алексеич кивнул и зашел в кабину. Поехали. Тут лифт застрял. Взял и застрял. Ни с того ни с сего. Девушка нажала кнопку вызова лифтеров. В динамике что-то зашебуршало и стихло. Семён Алексеич напрягся. Он не любил замкнутые пространства. Однажды ему пришлось просидеть в маленьком подвале две недели. Это было в Грозном. А под Джелалабадом в пещере сидел. Разведка. Как и вернулся тогда — непонятно. «Тихо будь, Сёма, тихо будь», — все время себе говорил. Присказка такая. Тихо будь. Потыкав кнопку, девушка повернулась к Семёну Алексеичу:

— Влипли мы.

— Влипли, да.

— Я недавно переехала. Меня Света зовут.

— Семён Алексеич. С 1995-го тут живу. Пенсионер.

— Чего это?

— Чего?

— Вы не похожи на пенсионера.

— Очень похож. Палки вот у меня. Пять лет уже на пенсии.

— Вы отлично выглядите для пенсионера.

— Это все ходьба. И витамины.

— Понятно.

Повисло молчание. Девушка разглядывала Семёна Алексеича. Семён Алексеич смотрел в пол. В груди становилось тесно. За спиной пылал Кандагар. Колонна. Бэтээры. Вакуумными. Первую, последнюю. Пекло. Перебежками. И «черные тюльпаны» красиво летят, как большие птицы. Птицы. Птицы. Птицы.

— Что с вами? Вам плохо?

— Сердце... Воздуху мало. Не люблю... тесноту.

— Вам надо отвлечься. Лифтеры сейчас придут, просто у них связь барахлит. Вы любите сериалы?

— Что?

— Сериалы. Я обожаю сериалы. Смотрели «Настоящий детектив»?

— Нет.

— Хотите, я вам перескажу? Я очень хорошо умею пересказывать.

— Перескажите.

Света пересказала. Сначала она немножко путалась, а потом заговорила гладко и живописно. Семён Алексеич действительно увлекся сюжетом, и ему стало чуточку легче. А минут через двадцать пришли лифтеры и достали их из лифта.

— Дальше-то что? Кто маньяк?

Света улыбнулась:

— Не скажу. Дома посмотрите.

И Семён Алексеич посмотрел. Больше в лифте он не ездил. А со Светой они подружились. Полчаса могли стоять у подъезда и трындеть. Света с мужем аккурат над Семёном Алексеичем живут. Он в двушке, и они в двушке. На этом бы мне и закончить свою историю, но... Через неделю Семён Алексеич проснулся посреди ночи. Потолок кричал Светиным голосом. Неразборчиво и страшно. Что-то упало. Визги. Всхлипы. Семён Алексеич сел в кровати и покрылся холодным потом. Это что? Это как? Это почему? Крики стихли. Семён Алексеич выпил валерьяны и с трудом заснул. Утром он встретил Свету. Она на лавке сидела, а он возвращался с прогулки.

— Здравствуйте, Света.

— Здравствуйте.

Света отворачивалась, но Семён Алексеич все равно заметил.

— Это что у тебя? Синяк? Губа разбита?

— Упала. Ничего страшного.

Семён Алексеич шагнул к Свете и взял ее за подбородок. Света вырвалась.

— До свиданья!

— До свиданья.

Подумав, Семён Алексеич развернулся и пошел к участковому. Участковый был пухл и неопрятен. Семён Алексеич поморщился.

— Чего вам?

— Муж соседку избивает. Я ночью слышал. А утром встретил ее. Синяк, губа вдребезги. Надо что-то делать.

— Пока заявления от потерпевшей нет, ничего не сделать. Да и то...

— Что — да и то?

— Наскребла, вот и получила. Тебе оно надо? Чё лезешь? Бьет, значит любит. Иди давай.

— А если он ее убьет? Может, поговорите с ним?

— Иди, я сказал. Разберемся. Спасибо за сигнал.

— Вы даже имя-фамилию не записали. Пойдемте вместе. Вы с мужем поговорите, а я буду свидетелем, что слышал ночью звуки ударов.

— Ушел отсюда, говорю. Поучить меня решил, как мне работу свою работать?

— Простите. Ничего такого не решил. Уже ухожу.

Семён Алексеич встал и пошел на выход. У выхода он замер. Ему вдруг представилось, как мертвая Света лежит в гробу вся в гвоздиках. Семён Алексеич вернулся в кабинет участкового. Посмотрел в упор.

— Вы лучше сами зайдите, а не то я зайду.

— Чё?! Дал, блядь, отсюда! Зайдет он.

— Я все сказал.

Вечером Семён Алексеич посмотрел сериал и лег спать. Ночью было тихо. И потом. И снова. На четвертую ночь, уже утром, Света закричала. Даже не так. Завыла. «Куда я, старик, лезу?» — думал Семён Алексеич, надевая джинсы. Вразумлю как-нибудь, поговорю. Попробую. Чай, не убьет. Поднялся. Позвонил. Еще и еще. Лязгнул замок. В носу запахло порохом и гарью. Зашуршал песок. Лёнька Цаплин держал кишки. Птицы. Птицы. Птицы.

— Ты кто, блядь?

На пороге стоял здоровый мужик в полицейском кителе на голое пузо. Мент. Пьяный. Как же всё нехорошо, Господи.

— Я ваш сосед снизу. Услышал шум. Подумал, может, помочь чем?

— Пошел на хуй отсюда. Я со своей бабой сам разберусь.

И потянул дверь. А Семён Алексеич ногу вставил. Он и себе бы не смог объяснить, зачем вставил ногу. Вставил и всё. Мужик толкнул его в грудь. Семён Алексеич не толкнулся. Тогда мужик ударил его кулаком в лицо. Разбил губу. Семён Алексеич сплюнул и сказал:

— Меня бей, а жену не трогай. Она хорошая у тебя.

Мужик уставился.

— Ты откуда знаешь, какая она? Ебёшь ее?!

— Нет. Она мне в лифте помогла, когда я задыхался. Не трогай ее, очень тебя прошу.

— Пососешь?

— Что?