Добывайки

Под наклонился, быстро, одним движением развязал бечёвку и, перебирая по ней руками, притянул вниз качающуюся ветку. На этот раз, приложив все силы, он до тех пор тянул бечёвку, пока полностью не закрыл вход в пещеру густой сетью веточек и листьев.

– Вот так, – тяжело отдуваясь, сказал он. – Теперь сюда не так-то легко попасть.

В испещрённом пятнами сумраке Хомили не могла сразу разглядеть выражение его лица, однако почувствовала, что он спокоен.

– Теперь нас не видно? – спросила она ровным голосом, стараясь говорить в тон Поду.

– Нисколько, – сказал Под.

Он подошёл к зелёной стенке, раздвинул чуть-чуть листья и выглянул наружу. Затем уверенным движением крепких рук потряс ветки.

– А теперь, – сказал он, отступая назад, и глубоко вздохнул, – дай мне ту, вторую булавку.

Вот тут-то и произошла ещё одна удивительная вещь. Под протянул руку, и в ту же секунду в его руке оказалась шляпная булавка, но очутилась она там слишком быстро и бесшумно, чтобы её могла дать Хомили. В полумраке их пещеры прятался третий – туманная тень, неразличимая в своей неподвижности. А шляпная булавка была та, что исчезла.

– Спиллер! – хрипло сказала Хомили, ловя ртом воздух.

Глава тринадцатая

Не смотри, что рваны рукава, а смотри – ухватка какова.

Из дневника Арриэтты. 11 сентября

Должно быть, он проскользнул в пещеру, когда Под опускал ветки, – тень среди теней. Теперь Хомили разглядела его круглое лицо, копну спутанных волос, а в руках – два мешка, один пустой, другой полный. Те самые мешки, вдруг дошло до Хомили, которые она утром дала Арриэтте. У Хомили упало сердце.

– Что ты с ней сделал?! – в ужасе вскричала она. – Что ты сделал с Арриэттой?

Спиллер мотнул головой в глубину пещеры.

– Идёт сюда вон по тому полю, – сказал он всё с тем же безмятежным видом. – Я пустил её вниз по ручью, – небрежно добавил он.

Хомили уставилась безумным взором в глубину ниши, словно могла пронзить песчаные стены и увидеть за ними поле. Это было то самое поле, по которому они тащились из последних сил в тот день, когда убежали из дома.

– Что ты сделал? – воскликнул Под.

– Пустил вниз по ручью, – сказал Спиллер, – в половинке от мыльницы, – нетерпеливо добавил он, словно удивляясь, как можно быть таким бестолковым.

Под открыл было рот, но ничего не сказал и пристально стал всматриваться в листья у входа. Снизу, от рва, послышался топот бегущих ног; когда они поравнялись с их нишей и с грохотом промчались мимо, задрожала вся насыпь, и молоток Пода упал с гвоздя. Они слышали ровное, хриплое дыхание человека, учащённое дыхание пса.

– Всё в порядке, – сказал Спиллер, прервав напряжённое молчание, – они побежали налево, через поле. Цыгане, – добавил он лаконично. – Охотятся на зайцев.

– Цыгане? – тупо повторил Под и вытер лоб рукавом.

– Ну да, – сказал Спиллер, – там, на выгоне, две фуры.

– Цыгане… – озадаченно прошептала Хомили и смолкла, не дыша и приоткрыв рот, прислушивалась.

– Всё в порядке, – повторил Спиллер, он тоже прислушивался. – Они ушли на ту сторону, за пшеничное поле.

– Так что там такое с Арриэттой? – спросил, заикаясь, Под.

– Я вам уже сказал.

– Это про мыльницу?

– С ней ничего не случилось? – перебила его Хомили. – Она в безопасности? Ты это нам скажи.

– Я же вам уже говорил, – сказал Спиллер, – ей ничто не грозит. – Он обвёл нишу любопытным взглядом. – Я как-то раз спал в нём, – сообщил он, неожиданно пускаясь в откровенности, и кивнул головой в сторону ботинка.

Хомили подавила дрожь.

– Это ты нам как-нибудь в другой раз расскажешь, – проговорила она, поспешно переводя разговор. – Ты скажи нам про Арриэтту. Что это за мыльница или как там её? И что там у вас случилось?

Из скупых фраз Спиллера было не так легко составить общую картину, но наконец они всё же кое-как разобрались в том, что произошло. По-видимому, Спиллер был владельцем лодки-плоскодонки – нижней половинки алюминиевой мыльницы, – в которой можно было стоя плавать вверх и вниз по ручью. У Спиллера была летняя резиденция (или охотничий домик) на скошенном поле за их спиной. Это был старый почерневший чайник, лежавший на боку в вымоине на берегу ручья. (У него, по-видимому, было несколько таких временных баз, в их число раньше входил и ботинок.) Спиллер добывал разные вещи в цыганских фурах и перевозил добычу по воде. Лодка позволяла ему быстро ускользнуть, не оставляя следов. Плыть против течения, объяснил им Спиллер, труднее, и он был благодарен им за шляпную булавку, которая служила не только острым и гибким шестом, но и гарпуном. Он так расчувствовался по поводу шляпной булавки, что Поду и Хомили стало казаться, будто они сами подарили её Спиллеру – широкий жест, продиктованный сердечной добротой. Поду очень хотелось спросить Спиллера, на что ему понадобилась половинка ножниц, но он не мог заставить себя это сделать. Он опасался, что это внесёт дисгармонию в их беседу и погасит невинную радость мальчика.